Жаккетта не стала провожать взглядом всадников. Ей захотелось уйти с площади.

Она повернулась и пошла в базилику к госпоже.

На створках огромных металлических дверей в верхней их трети были изображены большие фигуры Девы и Спасителя, восседающих на троне. Средние части занимали изображения святого Петра и святого Павла, а внизу изображались сцены казней апостолов.

Жаккетта, стараясь глядеть только на Богоматерь, внушающую ей наибольшее доверие среди всех изображенных строгих лиц, быстро приблизилась к двери и дернула кольцо ручки. Тяжелая створка неожиданно легко раскрылась, и Жаккетта проскользнула под своды базилики.

Впопыхах она прищемила край покрывала. Боясь привлечь внимание своей возней, неуместной под сводами храма, она присела на корточки и принялась высвобождать покрывало.

На глаза ей попалась сценка, изображенная внизу створки, сразу примирившая ее с дверью: восседая на осле, куда-то ехал во главе процессии человечек, наверное мастер, а за ним тянулись его помощники, каждый со своим орудием, кто с зубилом, кто с молотком.

Освободив покрывало, Жаккетта встала и повернулась.

Размеры базилики и убранство поразили ее. Но рассмотреть поподробнее богатство церкви она не успела — к выходу уже шла Жанна, получившая отпущение грехов и теперь такая же непорочная, как и Святая Дева.

— Ну вот, дай мне, Господи, сил пройти этот путь! — выдохнула Жанна. — Пойдем, нам пора.

Вечером уже успевшая впасть в грех зависти к красоте и богатству нарядов римских дам Жанна занялась своей нижней юбкой, пока Жаккетта приводила в порядок ее платье.

Появлялись на свет ожерелья, сережки, браслеты. Мягко отсвечивали красным, синим и зеленым в пламени свечи украшавшие их камни.

Жанна, представляя, как утрет она нос местным красавицам, расслабилась и совсем упустила из виду, что в гостинице и стены имеют уши, а любопытный глаз щелку всегда найдет.

Внимательный глаз в проеме замочной скважины с интересом разглядывал, как обычная нижняя юбка открывается в необычном свете, становясь источником хорошего состояния.

Жанна выбрала украшения и велела Жаккетте зашить оставшиеся обратно.

Наступила ночь.

После полуночи Жаккетта проснулась, то ли от шороха, то ли от шуршания. И обострившимся от чувства опасности зрением увидела, как по темной комнате движется к выходу темный человек. И что-то уносит.

Не успев спросонья сильно испугаться, Жаккетта резко бросилась к нему и уцепилась за то, что он утаскивал.

— Госпожа, юбка!!! — завизжала она, обеими руками вцепляясь в ткань.

Ночной вор уже открыл дверь и выскочил в темный коридор, вытаскивая туда же добычу с прицепившейся к ней Жаккеттой.

Но тут подоспела Жанна и тоже мертвой хваткой ухватила свою собственность.

Вор в коридоре тянул юбку к себе, девицы в комнате к себе.

Время шло.

Ярость Жанны и тяжесть Жаккетты потихоньку перевешивали.

Вор решил активизироваться и перехватить юбку поближе к ее середине. И Жаккетта рядом со своей рукой увидела чужую волосатую кисть.

Она поступила совершенно естественно по своим понятиям: нагнулась и изо всех сил укусила наглого похитителя нижней юбки.

Коварно укушенный вор от неожиданности выпустил добычу и предпочел ретироваться.

Жанна и Жаккетта грохнулись на пол.

— Ты держи обеими руками, а я свечу зажгу! — скомандовала Жанна.

Жаккетта кивнула и, сидя на полу, крепко держала драгоценную юбку, чуть было не покинувшую их навсегда.

Пережить в компании с ней путешествие на корабле, пиратский плен, гарем, осаду, опять пиратский корабль, синюю лодку, Кипр, галеру, Родос, еще одну галеру — и в Риме лишиться ее навсегда? Ну уж фигушки!

Жанна, ругаясь, как моряк, грохотала чем-то у столика.