— Почему «почти»? — удивился Джонни.

— Побеждать нужно живых… — Лабард не закончил, поднял скованные руки к лицу, проговорил: — Это старомодно, но по-прежнему надежно, — и надкусил уголок манжета сорочки.

Джонни рванулся к нему, но не успел: Лабард вздрогнул, дернулся и, не сгибаясь, упал на ковер.

— Идиот! — простонал Джонни. — Это я идиот. Не сообразил.

— Мы все не сообразили, — сказал Фрэнк. — Но может быть, так и лучше…

Никто не смотрел на Доминика. Никто не подошел к нему, не нагнулся над ним. Только Джонни сказал, неловко скривив губы:

— Наручники, пожалуй, придется снять, — и снял их, не прикасаясь к телу.

— Я думаю, до прибытия инспекции и полиции из Штатов нам ничего не нужно трогать в этой комнате, — деловито проговорил Хенесси. — Врач не потребуется ни ему, ни Лойоле — тот все равно останется до утра в таком состоянии: я знаю действие этого газа. Надо закрыть комнату и уйти.

— Хен прав, — сказал Грэгг и взглянул на часы, — без десяти двенадцать: попадем как раз вовремя. Хозяева Дома должны обязательно быть на банкете, и встреча Нового года должна пройти не омраченной даже намеком на то, что произошло в этой комнате. Вам, Харди, придется принести себя в жертву и остаться в радиобудке для связи с миром, если возникнет необходимость отвечать на многочисленные радиозапросы о случившемся. Я думаю, что уже сейчас нас вызывают отовсюду, а радио Дома молчит. Поэтому поспешите. Лифты, я полагаю, кроме гостевых, можно не включать до утра. Тех из вас, кто хочет встречать Новый год в общем зале, я приглашаю к столу, но у кого возникнет желание остаться в диспетчерской вместе с Харди, я, естественно, не возражаю — все для праздника будет им обеспечено. Но всем нам до утра пригодится и сдержанность, и умение сохранять спокойствие в любой ситуации.

Так закончился этот последний и самый страшный день в уходящем году.

Глава 10. ИЗ ДНЕВНИКА МАЙКА ХАРДИ

Третья и последняя запись

Мы с Полеттой уезжаем в Англию. Дом получил статус города, и мэром единогласно избран Фрэнк. Директором всех коммерческих предприятий Дома назначен Джонни. А вместо находящегося под следствием Педро Лойолы прибыл бывший начальник полиции штата Нью-Джерси.

Мне не пришлось платить неустойку. Напротив, мне предложили премию в сумме моего годового оклада. Я отказался: не хочу ничем быть обязанным администрации Дома.

— Мне жаль отпускать вас, Харди, — сказал Грэгг, — не понимаю вашей неуступчивости. Может, все-таки передумаете?

— Нет, мистер Грэгг, не передумаю. Я устал — слишком много пережито. Вы помните: я приехал сюда брюнетом, а уезжаю почти седым.

— Вы можете возглавить наше отделение в Англии?

— Предпочту небольшую, хорошо оборудованную лабораторию с ассистентом в лице Полетты.

— Я, между прочим, так и не догадался о ваших отношениях, — усмехнулся он.

Я тут же отреагировал:

— Мы, англичане, как вы и сами заметили, умеем быть сдержанными в своих чувствах.

С Джонни мы расстались по-дружески, осушив две бутылки мартини, но, в общем-то, без особых сожалений и угрызений.

Прощание с Фрэнком было иным.

Мы стояли на внешнем парковом поясе Дома над океанской далью, уплывающей в сумерки. Глубоко под нами шумели волны.

— Ты можешь гордиться единодушным избранием, Фрэнк, — сказал я.

Он усмехнулся:

— Чем тут гордиться? Правые элементы в руках Хенесси и Грэгга.