– Котик, – Мира вернулась из ванной. – Где мои…

И вдруг завизжала.

– Ну?

– Это ты тарарам устроил, придурок?!

Игги развернулся всем телом, так, чтобы говоривший хорошо рассмотрел тяжелую кобуру на поясе – и торчащую из нее рубчатую рукоятку «Ангстрема».

– Кажется, ты назвал кого-то придурком, сынок? Повтори-ка, я не расслышал.

И двинул челюстью, перебрасывая «черуту» из левого угла рта в правый.

– П-простите, сэр, это я не вам… Игги?!! Ты?!

– А это ты кому сейчас говоришь, сынок?

Глюк судорожно икнул, попятился, щурясь: неужели все-таки обознался? Игги не выдержал, расхохотался в голос. Следом прыснула Мира, в восторге колотя хвостом по «таблетке» антиграв-табурета.

– Купился!

– Ну ты крут, Игги! Не признал!

Хмыкнув, Игги выпустил в Глюка клуб дыма. Потертый камуфляж – специально не стал новьё брать – сидел на Добсе, как родной. Пояс-патронташ, подсумки, кобура с «Ангстремом» – имидж оп-ди-ди! Глюк в своей проклепанной куртке с черепами и гидрофобных штанах-«питонах» смотрелся на фоне приятеля жалким туристом. А люминесцентные патлы, торчавшие острыми «сосульками», и вовсе превращали Глюка в дешевого шута.

Сказать по правде, Эрни М. Глюк был очень дорогим шутом. Король дюжины вирт-шоу, транслирующихся через гипер по всей Ойкумене, Глюк селезенкой чуял тренд и фокус-группу, доводя зрителей до оргазма. Купить такого на новое лицо – что в лотерею миллиард выиграть.

– …А тарарам, Глючара, ты устроил. При моем участии…

– Я?!

– Память отшибло? Кто вчера алармы ставил?

– О да, белые хозяева любят пошутить!

В баре объявился Латомба, за ним, матерясь на пяти языках – Диззи с новой подружкой, имени которой Игги не мог запомнить, как ни старался. Последним топал человек-гора, толстяк Хью, рекордсмен поедания блинов на скорость. Он волочил за ремень антикварный лучевик с длиннющим стволом.

– Хай, сволота! – рык Игги перекрыл общий гам. – А ну, встряхнулись!

– В такую рань… – простонал Хью, маявшийся отходняком.

Игги проигнорировал блиноеда:

– Лат, сваргань-ка нам допинг! Прочистим мозги…

– Нет проблем, большой бвана! Латомба все сделает.

– И побыстрее!

– Три минуты! Бвана будет доволен: мозги аж закипят…

Чернокожий вудун Лат, как обычно, валял дурака. Стриптизер экстра-класса, он выступал на приват-вечеринках для миллионерш, потерявших вкус к жизни, и пресытившихся «звезд» эстрады. После его танца миллионерши, подвывая от вожделения, пускались во все тяжкие, а «звезды» давали благотворительные концерты в десантных частях. Были тому причиной вудунские хитромудрые штучки или личный гений Лата, Игги не знал. В любом случае, гонорары Латомбы не уступали его собственным.

Гибкие, словно каучуковые пальцы нырнули в сферу кавтомата, сыграв пассаж. Из недр аппарата выехал поднос с семью чашками кофе – такого крепкого, что он был готов сплясать качучу. Латомба распылил над чашками щепотку остро пахнущего зелья, добавил гранулы, похожие на речной жемчуг, и перемешал кофе палочкой из слоновой кости.

– Угощайтесь, бвана! Угощайтесь, бвани!

Кофе отдавал горечью осенних листьев.

Действие допинга Игги ощутил сразу. Мир распахнулся, наполнившись светом и звуками, оттенками и ароматами. Жизнь обрела резкость и глубину. В теле, игристым вином в бутылке, бурлила энергия – колючая, бесшабашная.