8

В еврейский район могут входить только евреи и лица, принадлежащие к немецким воинским частям, а также к Городской управе, и то лишь по служебным делам.

На юденрат (еврейское правление гетто) возлагается заем на расходы, связанные с переселением из одного района в другой. Означенная сумма должна быть внесена в течение 12 часов после издания настоящего приказа в кассу Городской управы.

9

Юденрат должен немедленно представить жилищному отделу городской управы заявку на квартиры, которые евреи оставляют в нееврейском районе и которые еще не заняты арийскими (нееврейскими) жильцами.

10

Порядок в еврейском районе будет поддерживаться немецкой патрульной службой и особыми еврейскими отрядами порядка (специальный приказ об их функциях будет своевременно издан).

11

За переселение всех евреев в свой район несет полную ответственность юденрат Варшавского гетто. Виновный в уклонении от выполнения настоящего приказа будет строжайше наказан.

За только что приведенным последовал приказ о желтой «заплате». С немецкой пунктуальностью указывались ее размер, место, на которое она должна быть нашита. В конце звучала угроза: «За неисполнение – смертная казнь».

Ошарашенные и растерянные узники гетто теснее жались друг к другу, боялись лишний раз показываться на улице, откуда постоянно доносился топот и стук кованых сапог. Постепенно люди привыкали к страху. Целыми днями у юденрата стояла толпа. Здесь можно было встретить знакомых и вообще узнать о том, откуда прибыли люди.

Однако поиски родных оказались тщетными. Колонна из Гора-Кавалерии и соседних с ним мест здесь не появлялась. Эта весть угнетала и мучила Вольфа. Погибнуть вдалеке от своих родных, не увидеться с ними даже перед смертью было выше его сил. Лишь потом Мессинг узнает, что отец и братья сгорели в печах Майданека. Все до единого… У юденрата сколачивались группы, пытавшиеся бежать из гетто. Вокруг гетто уже возводилась ограда из колючей проволоки, по которой должны были пропустить электрический ток.

Для жителей гетто еще не была изготовлена специальная форма, и люди по одежде могли более-менее точно определить финансовое состояние друг друга. Вокруг Мессинга собралась группа из трех прилично одетых евреев. Они искали пути спасения и обратили внимание на то, что один из немецких офицеров охраны без особой злобы здоровается с ними, остановился рядом раз, второй, третий. Вольф заговорил с ним о погоде. Неожиданно офицер спросил:

– Валюта есть?

– Есть, – решил рискнуть Мессинг.

Офицер назвал место встречи и время. Все четверо явились в точно указанный час, минута в минуту. Офицер задерживался. Взгляды собравшихся сошлись на Мессинге:

– Не провокация ли это? Не обманывает ли нас немец?

– Я не прочитал в его мыслях обмана, – понуро опустил голову Мессинг, но оживился, услышав стук сапогов.

Офицер ухмыльнулся, получая пачку долларов. Он отдернул носком сапога крышку канализационного люка и показал рукой на открытый проем. Мессинг нащупал ступеньку лестницы и стал осторожно спускаться. За ним последовали другие. Уже смелее и быстрее. Вся операция заняла не больше минуты, после чего крышка люка над ними захлопнулась и они очутились в кромешной темноте. Наверху их, рано или поздно, ожидала гибель, здесь – неизвестность со слабой надеждой на свободу.

Темнота поначалу не испугала беглецов, но постепенно стала угнетать: не видно было, куда идти. С рассветом сквозь неведомые трещины пробились первые лучи солнца. Беглецы приободрились и снова посмотрели на Вольфа Мессинга; они верили, что ясновидящий укажет им дорогу. Он действительно мог увидеть будущее, но не выход из этой бесконечной трубы.