Зал был заполнен до предела. В вестибюле и прилегающих помещениях установлены громкоговорители, чтобы удовлетворить тех неудачников, которые не смогли достать билеты. Я должна была прочитать приветственную речь. Нелегко говорить о друге в присутствии такого количества народа. Речь моя вышла совсем не такой, какой планировала. Я просто кратко изложила историю нашего знакомства, время от времени вставляя высокие эпитеты. Когда закончила, раздались аплодисменты, но я была недовольна собой. Однако другие, хотя и были по красноречивее, не намного превзошли меня. Они просто расточали комплименты и восхищались Вольфом.

Вольф попросил всех выступавших остаться на сцене, где около стола полукругом были расставлены корзины с цветами. Он сидел за столом, как ребенок на своем дне рождения. И только мог сказать:

— Друзья, спасибо вам большое!

С этими словами он начал представление. На сцену вышла полная женщина примерно 60 лет и пожаловалась на то, что страдает от невыносимых головных болей уже полгода. Мессинг попросил стакан воды, прошептал что-то над ухом женщины, подержал ее за запястье несколько секунд и приказал сделать немного глотков. Почти сразу она заявила, что боль прошла!

На следующий день праздник продолжился, но в менее официальной обстановке. Мессинг давал банкет в величественном Красном зале ресторана «Прага». Было приглашено много именитых гостей.

Все прошло удачно, было много шуток и смеха. Официанты привыкли лицезреть иностранцев и высокопоставленных партийных чиновников, но они, однако, с интересом глазели на Мессинга. Люди приходили посмотреть на Мессинга даже из соседнего зала, где справляли свадьбу. К концу вечера заявились сами жених и невеста, попросив у Мессинга автограф. Я убеждена, что и новобрачные и гости думали, что этот союз будет долгим и прочным, но когда они вернулись в свой зал, Мессинг сказал спокойно: «Они проживут вместе ровно пять месяцев». К сожалению, я не смогла удостовериться в справедливости его слов; никогда больше не встречала эту пару. Однако не сомневалась, что предсказание Вольфа сбылось.

Через день после чествования позвонила Ираида и сказала, что Вольф лежит в Боткинской больнице. Он в критическом состоянии, и ему должны немедленно делать операцию. Мой сын Саша, студент второго курса медицинского института, работал в той же клинике. Когда я приехала, он встретил меня, держа указательные пальцы крестом. Это означало, что дела плохи. Он объяснил, что аппендикс Мессинга лопнул, вызвав перитонит. Тогда в Москве была эпидемия гриппа, и больница была закрыта для посещений, но мой сын сообщил Вольфу, что я приехала, и мне было разрешено повидать его. Он приветствовал меня кислой улыбкой. Я наклонилась и поцеловала его в лоб, понимая, чего стоит ему улыбка: его температура приближалась к 40 градусам. Он не жаловался, но дыхание было тяжелым и прерывистым.

В его палате лежал также молодой человек атлетического телосложения с бородой а la Эрнест Хемингуэй. Мессинг кивнул в сторону мужчины, поманил меня пальцем и прошептал:

— Тайбеле, эти проклятые доктора считают, что со мной все кончено, — сказал он, — но они ошибаются. Мне жаль этого молодого парня. Он доживает последние дни, хотя и кажется, что в отличной форме.

Когда я пришла во второй раз, Вольф попросил принести немного черной икры: он почти полностью потерял аппетит. Объехав всю Москву, я достала баночку. Вольф был очень рад. Теперь он улыбался без усилий, и я поняла, что дела пошли лучше. Но бравого молодого человека уже не было, как и предсказал мой друг.

Мессинг быстро поправлялся, и через несколько недель был выписан. Угроза миновала, и он отпраздновал свой день рождения в полном здравии.

Спустя три года мы справляли его день рождения в ресторане гостиницы «Советская».