Оба так и не поняли, как всё случилось. Они праздновали удачную сделку в стрип-клубе, но в какой-то момент вокруг вместо молоденьких раздетых девушек оказалось около десятка крепких парней.

Помещение с яркими неоновыми лампами и кожаными диванчиками фиолетового цвета казалось не очень подходящим для разборок. Телохранители, высокие качки в пиджаках и тёмных очках, даже ничего не смогли сделать, когда их всех повалили на пол и заставили так лежать.

Будь здесь те самые пехотинцы, с которыми Лось поднимался наверх в суровом мире бандитского Петербурга, они бы не дали так легко застать себя врасплох. Но почти весь костяк его группировки лежал по кладбищам по всему городу или сидел на зоне, а сам Лось набрал массы за несколько лет роскошной жизни, превратившись из накачанного спортивного парня в толстого кабана весом в 125 кило.

Клуб совсем небольшой, куда можно было попасть только по приглашениям. Поэтому на полу было мало места, и несколько телохранителей положили прямо на светящийся снизу подиум у стриптизёрского шеста. Работницы заведения с опаской смотрели на них из-за шторок, но их никто не трогал.

— Музочник включи какой-нибудь, — попросил Слава у побледневшего диджея за пультом в стороне от барной стойки. — Да ты чё, не ссы, короче, никто тебя не тронет, отвечаю. Только чё-нибудь включи нормальное, не америкосовское. И не блатняк.

Диджей задумался, посмотрел на собравшихся и включил Агату Кристи. Из дорогой акустики со всех сторон заиграло «На ковре-вертолёте».

А Лось гадал, кто это такой наглый, что смог наехать на двух крупных авторитетов города. Не менты и не конкуренты, это точно. Часть из них — совсем молодые парни, а другие постарше, матёрые усачи. Никто из них не боялся ответки, наоборот, только мрачно шутили.

Вскоре Лось понял, кто это. Бывалые вояки, побывавшие в Афгане, Таджикистане, Приднестровье и Чечне, участники одного из местных обществ ветеранов горячих точек. И понял, почему они его не боятся и зачем к ним пришли. Зря он тогда согласился на то дело.

— Пацаны, в натуре, я *** буду, не в курсах, чё за тема с вашим майором, — распинался он. — Этот чекист на мобилу мне звонил, вписать нас хотел в этот беспредел. А мы чё, мы ваще на чекистов не работаем, западло это.

— ***, как дышит, — сказал один из усачей. — Насмотрелся я на вас. Все вы такие. Как прижмёт, родную мать сдадите, зато пальцы-то гнёте, будь здоров.

— Эти, значит, — раздался голос.

Только что вошёл Мишаня, опираясь на костыли. Он посмотрел на авторитетов, каждому в глаза по очереди.

— А Волк слово держит, — тихо сказал Мишаня и повернулся к Славе. — Тогда мне ещё сказал, чтобы я не хернёй страдал, а с вами оставался. Прикроет, говорит, а кто рыпнется, найдёт и уроет. Вот так и вышло. Майор только зря не послушал, Волк как чуял, что подстава это. А быстро ты справился, думал, ещё что-то придумывать придётся, а ты уже всё организовал.

— Так он сам меня попросил, — отозвался Слава, — чтобы я лично занялся, и побыстрее. А я вот пацанов нашёл, кто Елагина знал. Вот, все и здесь. Если чё, — он оглядел остальных, — давайте к нам. Скоро такое начнётся, не пожалеете. Такое дело мы замутили, даже майору Елагину понравилось. Не дожил он только до начала.

— Я вот точно туда пойду, — сказал Мишаня и посмотрел на Лося. — Но сначала закроем вопрос с этими. Посреди бела дня, в центре города, из автоматов, моего друга замочили. Самого Майора Елагина, который столько наших выручил. Как, сука, только осмелились. Ну чё, гады, поехали, покатаемся…

* * *

Несколько дней спустя, Краснозаводск, в окрестностях комбината

Когда комбинат начал работу, накрылась наша точка для тренировок по стрельбе. Антонов говорил, что работникам будет не по себе, когда до них будут доноситься звуки выстрелов, вот мы и решили никого не пугать.