А тот седой мужик в пальто ждал, встав у чьей-то могилки со звездой на памятнике. Вскоре к нему присоединился ещё один человек, пожилой мужчина в меховой шапке и роскошной мужской шубе. В руке он держал букетик красных цветов.

Никак это сам Эдик? Что вор здесь забыл? Женя сдержался, чтобы не выглянуть и не присмотреться внимательнее, но понятно, что это точно Эдик. В отдалении остановился его помощник по прозвищу Монтёр. Он постоянно озирался, так что Женя пригнулся пониже и затаил дыхание, чтобы ничего не пропустить. Ветер стих, было слышно, что они оба говорили.

— Знакомый твой, Тимоша? — спросил Эдик и положил цветы на могилку.

— Какая разница? — неприветливо отозвался мужик в пальто и поёжился от холода. — Стоим здесь и стоим, кому какое дело. Разговор к тебе есть.

— Давно ты ко мне не приходил, начальник, — с усмешкой сказал Эдик. — Я думал, ты сдох уже, и тебя закопали. Дали залп над могилкой и забыли, как и всех тебе подобных.

— Ты чё мне не сказал, что Кирьян через тебя груз хотел отправить? — со злостью спросил мужик.

— А ты и не интересовался, Тимоша, — парировал Эдик.

— Косяк это, Эдик.

Эдик медленно повернулся к собеседнику.

— Ты на кого гонишь, мусор? — с угрозой в голосе спросил он. — Ты уже поседел, жопу у себя в кабинете отрастил, а ума так и не нажил! Когда простым летёхой был, помудрее был, серьёзным человеком казался, а сейчас…

— Да всё-всё, пошутил неудачно, — Тимоша поднял обе руки. — А то ещё по фене своей будешь чесать, гражданин Волгин. Так же там было записано в расписке, а? — он усмехнулся.

Эдик сплюнул, сматерился, потом посмотрел на церквушку в дальнем углу кладбища и перекрестился.

— Всё, Эдик, — повторил Тимоша. — Кто старое помянет, тому, как говорится… Но что с грузом вышло?

— Кирьян, похоже, решил его без тебя перевезти. Мне передал через своих, чтобы я с Крюковым перетёр, надо было через его контакты фуру с нефритом вывезти. А потом что-то не так оказалось, свистнули её. Надо Кирьяну позвонить, поинтересоваться, что он в итоге хотел…

Женя закрыл рот. Горло саднило сильнее, хотелось кашлять, то ли от курева, то ли что уже совсем простыл. Но сдержался ещё раз.

— Он же сдох, — удивился Тимоша. — Или ты так шутишь, Эдик?

— Сдох и сдох, — через пару секунд отозвался Эдик, когда его помощник выразительно кашлянул. — Направил груз и сдох, чего теперь хвосты искать? Пропало всё. Сказал бы мне, я бы передал, что мне известно.

— Что-то ты не договариваешь. Ладно, Кирьян сдох, груз ушёл… не суть, надо готовить новый. У тебя спровоцировать их вышло, но неудачно…

Он стал говорить неразборчиво. Женя вслушивался в слова, но следующие фразы разобрать не мог.

— А кто же знал, что Кирьян так лоханётся? — Эдик хрипло закашлялся. — Зря он Крюкова заказал, вот что я тебе скажу. Уже какой вор по счёту в наших краях сгинул. Гоча, Захар, вот Кирьян уже и остальные.

— Про Захара-то ты слёзы не лей, сам же знаешь, кто его сдал.

— Откуда мне знать? Как мне один человек говорил, что это жадность их губит, а Кирьян очень жадный был. Захар тоже.

— Да, опасно вами быть в такие времена, — выразительно сказал Тимоша. — Короче, к делу. Я в курсе, что ты провоцируешь войну пивзавода и мясухой, чтобы избавиться от Черепа и Крюкова…

— Тимоша, да ты уже…

— Короче, одного клиента сегодня должны закрыть за наркоту… я сам подсуетился, лично… — он стал говорить быстрее и тише, часть фраз терялась. — А ты ту банду отморозков, которую с рук кормишь, отправь-ка на какую-нибудь точку… чтобы всю эту шоблу… повязали всех вместе.