Я хотела было на своё рабочее место пробраться, но Вольф отмахнулся от болтовни Мирты, неожиданно крепко взял меня за руку и потянул к ближайшей скамейке, строго сказав: «Надо поговорить».

— Что делать собираешься? — прямо спросил, едва мы разместились. — Если вы живёте в одном доме, контактов не избежать. И он вряд ли отстанет.

— Поговорю с тётей. Возможно, она позволит мне переехать…

— Она ещё и твой опекун? — натужно выдохнул, перебивая меня, Вольф. — Ты поэтому так долго всё это терпишь и не обращаешься в Социальный комитет?

— Тётя Агата хорошая! — попыталась я её оправдать. — Она единственный близкий мне человек, и всегда старалась делать для меня всё возможное. Просто влюбилась и… У неё это первый брак. А портить ей жизнь я не имею права.

— Сомневаюсь, что совместная жизнь с этой скотиной будет для неё счастливой, — буркнул Вольф. — Но ты права, лучше, если она это поймёт сама. И узнает из других источников.

— Вы хотите ей рассказать? — я покачала головой в сомнениях. — Она не поверит без доказательств. Разве что… — вспомнила и ахнула: — Записка! Та, что вы мне отдали! Её ведь Мирослав написал, он мне потом открытку подарил, там почерк совпадает.

— Хочешь сказать, ловушка с ямой — его рук дело? — рассвирепел Вольф. — Трус! Втихую пакостил! Исподтишка!

— Вы не знали? — тихо уточнила я, вжав голову в плечи. — Там не было камер?

— Не было, я проверял, — взяв себя в руки, уже спокойнее ответил мужчина, видимо, понял, что меня напугал. Потому и неожиданно улыбнулся, и даже подмигнул ободрительно: — Но это не значит, что его нельзя призвать к ответу. Листочки с каракулями дядюшки мне отдашь?

— Отдам, конечно. Они в номере… — я невольно посмотрела на гостиницу и осеклась. Показалось мне, что вдоль стены метнулась за угол фигура в красном камзоле и белых бриджах. А может, и не показалось…

Кукловод.

Быстрее, быстрее, быстрее… Скрыться в темноте, добраться до моей гостиницы, не споткнуться… Да что б его!

Всё же запнувшись о камень, едва удержал равновесие. Оглянулся, убеждаясь, что меня никто не видит, и снова побежал, спеша попасть в номер. Не мог же я бесконечно сидеть на лестнице, по которой того и гляди начнёт ходить народ, возвращаясь с праздника?

Мне и так пришлось ждать, пока администратор отвернётся, чтобы не позориться.

И ведь обидно-то как! Ну ладно бы этот тупой мужлан словами ограничился, так ведь начал кулаками махать. А Марси вон обхаживает, за руку держит… И она хороша! Сидит с ним на лавочке, мило воркует, а меня отшила. При том что я ведь точно лучше! У-у-у, двуличная стерва!

Я прижался к стене, дожидаясь, когда вышедший на прогулку народ отойдёт подальше, и метнулся к дверям. Лифт? Лестница? Лифт! Моему израненному телу сейчас лишние нагрузки не нужны. Да и быстрее будет.

Наконец попав в номер, со стоном снял одежду, с сожалением отправил её в чистку, с кряхтением забрался в душистую ванну. Вытащив из аптечки ранозаживляющий пластырь, наклеил на скулу. Осторожно потрогал наливающийся багровым синяк под глазом…

Эх… Весь праздник насмарку! Теперь оставшиеся два дня до официального объявления Нового года придётся провести в номере. И отмечать тоже. Куда я с такой физиономией пойду?

Неотесанный грубиян! И что девушки находят в этих невоспитанных мужиках, которые дерутся, избивая ни в чём не повинных иждивенцев? Ну, я им устрою… Вот только себя в порядок приведу и решу, как лучше Агате произошедшее преподнести.