– То есть?

– Ну… надо мной все смеются, потому что у меня сестра – заяц. Может, ей отдельно будет лучше? Здесь-то она в жизни парня не найдет…

Рука сама потянулась к тяжелому половнику.

– Та-ак… Ты про Райшена знала?

– Да все знали. А что? Он парень видный, я и сама бы…

– А Зая?

– А она всерьез думала, что ему нужна. А зачем? У нее же кровь порченая… – выдала на полном серьезе малявка.

БЗДЫННН!

Половник с душевным звуком встретился со лбом дочурки. Не отобью я мозги, нечего там отбивать. До семнадцати мелочь всяко головой не пользуется, они другим местом думают… надо бы и по нему хворостиной пройтись для верности…

Цапнула дочурку за косу и подтащила к себе.

– Если ты, поганка, смеешь так говорить о сестре, это ты кровь порченая! И гнать тебя надо поганой метлой из стаи! Мы что – как люди, своих будем жрать?! Да ты первая должна была кинуться за Зайку на кого угодно! Или ты думаешь, что теперь тебя уважать начнут? Ты же родную кровь предавала!

Из глаз дочки покатились слезы.

– Мам, ну ты же сама говорила, что позор семьи…

Говорила. Было такое пару раз, обмолвилась… но с мужем же!

– А ты подслушивать изволила? Да? Решила, что самой умной стала?!

– Мам… я случайно…

– Вот и я тоже, – ухмыльнулась я, протягивая руку за хворостиной, – родных выдавать да подставлять – последнее дело! Ты Зайку защищать должна! Кому ты нужна, если родную сестру травишь?! Не смей вести себя как человек! Не смей жрать своих! Не смей разбивать стаю! Не смей предавать родную кровь!

Каждое предложение сопровождалось увесистым шлепком по попе для пущей доходчивости. Погань какая, а?

Они что – моего ребенка всей деревней травили?

Да я их… они до конца лета огороды пропалывать будут! И плевать, если огородов не хватит! Новые разобьем!

Они у меня навек запомнят, как своих травить и что за это бывает!

Вот!

Интересно, кто научил мою зайчишку?

Хотелось бы мне такого умельца в свой замок! Ладно, когда все закончится и мой замок станет опять моим – я озабочусь поисками хозяина Зайки. Не может же эта лапочка быть бесхозной…

И пусть поработает на меня.

Но это потом. А заюшка – моя. Никому не отдам, такой зверек самому нужен.

Пальцы зарылись в густой заячий мех. Надо выжить и продержаться кое-какое время.

Под руководством Шарка споро сооружались носилки, меня на плаще перегружали на них, рядом запрыгнула зайка, а я все размышлял.

Время – мое все. Быстрее бы вернулся Филип. Зная дядю, уверен: он что-нибудь придумает. Например, подаст ходатайство королю, мы с ним уже обговаривали такой вариант.

Если я могу постоять за себя на турнире, умею читать, считать, писать, готов принести королю присягу и поставлять определенное количество людей на войну, я могу подать прошение – и мне разрешат пораньше распоряжаться своими землями.

Но!

Только если мой опекун ворует, или пытается меня устранить, или совершил преступление против короны… и я могу это доказать.

А могу ли?

У нас есть Крашри, но толку от него немного. Против высокородного его свидетельство немного стоит, вот если бы еще кого из его солдат, но эти сбежали… Да и от солдат толку мало. Значит, придется ехать дальше, рисковать своей жизнью и надеяться на лучшее…

Очень хочется выжить.

Это я не издеваюсь, я ритм скачки отсчитываю.