|
Но в любом случае у меня имелись Кенни Грин и Энди Грин, не имевшие друг к другу никакого отношения, – казалось, меня окружают сплошные Рокки и Грины. В этот момент дверь широко распахнулась, впустив в кабинет мощный рев брокерского зала. Там бушевал настоящий тайфун алчности, и мне это ужасно нравилось. Этот звук – о да, это был самый сильнодействующий наркотик. Он был сильнее, чем ярость моей жены, сильнее боли у меня в спине, сильнее, чем придурки из регулирующей комиссии, дрожавшие сейчас от холода в моем конференц-зале. Он был даже сильнее, чем безумие моего отца, который как раз открывал рот, чтобы издать свой собственный мощный рык. Глава 7 Треволнения из-за мелочей Безумный Макс говорил угрожающим тоном, а его сверкавшие яростью голубые глаза были так выпучены, что он походил на персонажа мультфильма, который вот-вот лопнет. Он сказал: – Вы, три ублюдка, если вы немедленно не измените выражение своих самодовольных физиономий, то, черт меня возьми, я сам сделаю так, чтобы вы смотрели на меня по-другому! Сказав это, он пошел вперед… медленно, целенаправленно… его лицо было так искажено, что превратилось в маску беспредельной ярости. В правой руке у него была зажженная сигарета, наверное, уже двадцатая за сегодняшнее утро, в левой руке – белый пластиковый стаканчик «Столичной», надеюсь, что первый за день, но, может быть, уже и второй. Неожиданно он остановился, резко развернулся, словно прокурор в суде, и пронзительно посмотрел на Дэнни. – Ну, что тымне скажешь, Поруш? Я всегда знал, что ты, черт тебя побери, умственно отсталый, но не представлял, что насколько. Проглотить живую золотую рыбку на глазах у всего биржевого зала! Ты что, совсем охренел? Дэнни лениво поднялся на ноги и ответил с улыбкой: – Да ладно тебе, Макс! Это было не так уж и плохо. Парнишка заслужил… – Поруш, сядь и заткнись! Ты просто козел, ты позоришь не только себя, но и всю свою семью, прости их, господи, – Безумный Макс на минутку остановился, а потом добавил: – И, черт тебя возьми, перестань улыбаться! От твоих отбеленных зубов глазам больно! Мне что – темные очки надеть, чтобы на тебя смотреть? Дэнни плюхнулся обратно на стул и плотно сжал губы. Мы с ним переглянулись, и я ощутил совершенно неуместное желание улыбнуться. Однако сумел удержаться, потому что знал – от этого станет только хуже. Уголком глаза я взглянул на Кенни. Он развалился напротив меня в том же кресле, где до этого сидел Вигвам, но мне не удалось встретиться с ним взглядом. Он очень внимательно разглядывал свои ботинки, которые, как обычно, нуждались в хорошей чистке. Как водится на Уолл-стрит, у него были закатаны рукава, чтобы был виден мощный золотой «ролекс» на запястье. У него была модель «Президент» – вообще-то это были мои старые часы, от которых Герцогиня заставила меня отказаться, потому что в таких, по ее словам, «ходят только неотесанные жлобы». Но Кенни совсем не выглядел неотесанным, хотя и слишком светским он тоже не выглядел. |
