Ройбен совсем растерялся, запутался в бесчисленных мысленных картинках и полузабытых ощущениях. А поверх всего звучала навязчивая песня, которую в его сне играло призрачное радио в призрачной комнате, и этот завораживающий ритм лишил его способности пошевелиться.

– Феликс, этот дом должен быть вашим, – сказал он. – Мы не знаем, чего хочет Марчент, почему ее дух не знает покоя. Но раз уж я смелый мальчик, то должен это сказать. Это ваш дом, Феликс. Не мой.

– Нет, – ответил Феликс с чуть заметной досадливой улыбкой.

– Феликс, я же знаю, что вам принадлежит вся земля в округе, и до города, и к востоку, и к северу. Вы должны забрать и этот дом.

– Нет, – мягко, но решительно сказал Феликс.

– Если я официально передам его вам, то вы же никак не сможете мне воспрепятствовать…

– Нет, – сказал Феликс.

– Но почему?

– Потому что если ты это сделаешь, – глаза Феликса наполнились слезами, – у тебя больше не будет дома. И тогда вы с Лаурой можете уехать отсюда. А вы с Лаурой – теплый свет в сердце Нидек-Пойнта. Я не перенесу мысли о том, что вас тут не будет. Без вашего присутствия Нидек-Пойнт уже не будет моим домом, как прежде. Пусть все идет, как идет. Моя племянница отдала тебе этот дом, чтобы избавиться от него, избавиться от своей боли, избавиться от скорби. Пусть будет так, как она хотела. Ты ведь уже так и поступил. То есть фактически о