Запрелов поинтересовался:

– Тебе морду здесь еще никто не бил?

Толстяк испуганно взглянул на офицера:

– Ай, не хочешь пива, не надо. Возьми деньги, другой точка недалеко, за трамвайный путь. Но там не лучше. Везде одинаково. Жизнь такая.

Речь продавца прервали два прапорщика, в это время подошедшие к лавке. Один из них, полный, кивнув офицеру, крикнул в окошечко:

– Рашид, шельма! А ну, налей хорошего!

Пивник как-то встрепенулся:

– Григорич? Салам, дорогой! Сейчас, подожди, канистр достану, для тебя с завода не фильтрован.

– Смотри! А то как котенка в бочке утоплю, ты меня знаешь!

– Ай, конечно! Сейчас! Держи, тебе и твой друг!

Пивник выставил на подставку кружки с прозрачным и в меру пенным пивом. Сразу было видно: настоящее, свежее, не разбавленное.

Прапорщик между тем посмотрел на банки офицера, вновь позвал пивника:

– Эй, урюк, а ну подь сюда!

– А? Че? Иду, иду!

Он вышел из своей конуры, встав рядом с огромным прапорщиком.

Тот указал на банки старшего лейтенанта, спросив:

– Что это?

Пивник ответил без особого энтузиазма:

– Пиво!

Григорич, как назвал прапорщика узбек, грозно повысил голос:

– Это пиво?

– Канечна!

– Пей!

– Зачем? Я не пью!

– Запьешь! Пей, сказал, свою бодягу!

– Не-е!

– Тогда, блядь нерусская, быстро смени парашу на пиво и банки для своих чурбанов оставь, а офицерам чтобы кружки подавал. Или хочешь, чтобы тебя выкинули с территории городка?

Продавец засуетился:

– Да, да, сейчас! А выкидывать не надо! Тут рядом места нет, а на окраине кому продавать?

Через минуту перед Запреловым стояли две кружки прохладного пива со сдачей в 8 копеек.

Прапорщик посоветовал, указывая на Рашида:

– Вы, старлей, с ним построже! Борзый безо всякого предела! Но ссыкун еще тот. Так что если что, за шкибот и на улицу. А там прямо в пятак! И безо всяких базаров. Иначе уважать не будет. А они нормальные, только когда уважают! А вас в Афган?

Запрелов подтвердил:

– В Афган!

Прапорщик вздохнул, поднял кружку:

– Ну, давай, за тех, кто там, «за речкой», долг свой интернациональный исполняет!

Выпили. Расстались.

Этот случай запомнил командир роты и помнил до сих пор.

Взяв полотенце, капитан направился на выход, намереваясь перед сном принять душ. И на входе столкнулся с Лизой!

– Здравствуй, Илья!

Медсестра являла собой саму скромность. Наигранную, возможно, отрепетированную.

– Уже виделись, – напомнил Илья, – ты чего пришла?

– Ты опять на войну уходишь?

Капитан покачал головой:

– В этом гарнизоне хоть что-то скрыть можно?

Лиза взглянула ему в глаза:

– Можно! Но только то, что желаешь скрыть! И если есть что скрывать. Остальное, в том числе ложь, невозможно!

– Ты на что намекаешь? На наш вчерашний разговор? Думаешь, надрался и ни хрена не помню? Ошибаешься.

– Может, впустишь? А то люди кругом, так и шарят глазами!

– Тебя это смущает?

– Да, представь себе, смущает!

– С каких это пор?

– Как только встретила тебя! Но ты пропустишь меня? Я ненадолго. Не волнуйся!

Капитан посторонился, пропуская женщину в отсек. Хочет выговориться, пусть говорит. Может, на самом деле корит себя за измену.