|
Один полувзвод во главе с замкомвзводом пускаешь по северному хребту, второй ведешь сам, по южному. Марш тебе, как Телюпину, предстоит совершить сложный. Как достигнешь, синхронно по двум направлениям, района применения, с хребтов уходишь, но не в заросли кустов, спускающихся в ущелье, а наоборот, на противоположные склоны – так, чтобы со дна тебя не видно и не слышно было. По одному наблюдателю на хребты, остальным все внимание за тылами. Как укрепишься, подойду и я. Давай, Миш, пошел! Как можно резвее, пожалуйста.
Ушел и третий взвод. Рядом с капитаном остались замполит старший лейтенант Гвоздев, семь человек отделения первого взвода, санинструктор прапорщик Копытко и ротный связист сержант Москалев. Запрелов указал Гвоздеву на лесной массив, объяснил: – Во время разведки отделением Плешина там было замечено непонятное движение, возможно животных, возможно людей. Простым афганцам тут делать нечего, следовательно, если это были люди, то наверняка духи. Не исключено, какая-нибудь блуждающая, отбившаяся от своих банда. Небольшая. Может быть, она уже покинула лес, так как движение в массиве было замечено днем, но не учесть данный факт мы не можем. Поэтому, Гвоздев, вот тебе, – капитан указал на отделение, – семь бойцов, выдвигайся к району применения и прикрой его с юга. Одновременно будь в готовности при необходимости подняться на перевал или совершить какой-либо другой маневр в зависимости от того, как сложится обстановка в ущелье. Тебе все ясно? – Ясно-то ясно, одного не могу понять, для чего мы десантировались здесь, когда почти всем взводом предстоит сместиться правее и на довольно большое расстояние? Капитан поморщился: – А вот это, старший лейтенант, сугубо мое дело, как и что делать на выходе. Командир пока я! Усек? – Так точно! – А усек, чего ждешь? Ноги в руки и вперед! Группа прикрытия, ведомая замполитом роты, тоже скрылась в темноте леса. Запрелов приказал связисту развернуть радиостанцию и вызвать командира батальона. К командиру роты подошел санинструктор: – А мне чего прикажешь делать, Илья? Прапорщику Копытко уже перевалило за сорок, и он был самым старшим по возрасту военнослужащим подразделения, поэтому наедине обращался к командиру довольно фамильярно, что Запрелов воспринимал спокойно, уважая немалые заслуги прапорщика и долгую нелегкую службу. Ему обязан жизнью был не один десяток бойцов. – А ты, Иван Петрович, иди-ка прямо вон к тому черному валуну, видишь? – Вижу. – Там лейтенант Плешин, пообщайся пока с ним, скоро и мы с Москалевым подойдем. Подняв две санитарные сумки, прапорщик направился к командиру разведотделения. Тут же Илье протянул трубку связист: – Комбат на связи, товарищ капитан. – Первый? Я – Гроза-1, как слышишь меня? – Слышу хорошо! Какие дела, Гроза? – Благополучно прибыли на место, начали первый этап мероприятия. – Вокруг все спокойно? – Спокойно. – Это хорошо. Значит, теперь до утра? – Да, Первый. Начальный этап думаю завершить к шести часам, так что можете отдыхать. – Не получится с отдыхом. Жду следующего сеанса связи. Вернув трубку и дождавшись, пока сержант свернет радиостанцию, капитан вместе со связистом направился к валуну. Плешин с Копытко о чем-то тихо переговаривались, вернее, говорил санинструктор, затем раздался приглушенный смех. Запрелов улыбнулся. Опять Иван Петрович анекдоты травил. При виде командира разведчик с медиком замолчали. Ротный подошел к ним. Повернулся к Копытко: – Тебе, Иван Петрович, в артисты надо было, а не в прапорщики. – Надо было, да не вышло! Кто ж меня туда взял бы без лапы мохнатой? Вот и пришлось в спецназ податься. |
