Разговор предстоял долгий, и некоторое время все хранили молчание, не зная, с чего начать. Алиса, сидящая рядом с Дианом, задумчиво постукивала пальцами по столу и смотрела прямо перед собой; Алексия отпивала чай, глядя на неё поверх чашки; Арден сложил руки на груди и исподволь наблюдал за белыми волками, периодически смотря и на меня.

Первым делом, перед тем как здесь собраться, мы с родителями расспросили волков об Эрике. Убедившись, что во дворце нас не обманули, и он по-прежнему находится в приюте, несколько успокоились.

В настоящий момент прибывшие с нами турьеры оцепили деревню, но об их присутствии все практически сразу забыли. Сами маги не ступали на территорию волков, предпочитая наблюдать в отдалении. Это напомнило мне те дни, когда я жила в лисьей деревне, а посланные мэром турьеры подпирали побелённый столб.

— Мы собирались выступать через пять дней, — наконец, заговорил Диан, нарушив повисшую за столом тишину. — Но теперь всё изменилось.

— Раз белых волков отпустили, смысла настолько рисковать больше нет, — подхватила Алиса, рискуя навлечь на себя гнев остальных.

Алексия пристально посмотрела на лису и возразила:

— Дело не только в принцах. Мы столько времени являемся изгоями, живём фактически в резервациях, испытываем притеснения как со стороны магов, так и со стороны людей. Волков и лисов стравливали, боясь нашего союза, но теперь всё изменилось. И сил терпеть дольше не осталось, многие готовы положить жизни на то, чтобы наш народ, наконец, зажил свободно.

— Если престолонаследник исцелится, мы собирались идти в горы, — взял слово один из белых волков. — Вернуться на историческую родину и остаток дней прожить спокойно. Если случится переворот, королевство утонет в крови. И, что наиболее вероятно, нашей будет больше.

Брат Ардена неожиданно подорвался с места и, гневно сверкая глазами, воскликнул:

— Вот уж не думал, что белые волки такие трусы! Сколько можно жить, поджав хвосты и снося издевательства, подобно дворовым псинам?!

Белые волки так же поднялись как по команде, и мой дед с пробирающим до дрожи спокойствием произнёс:

— Да что ты знаешь об издевательствах? Что вы все знаете о трусости и храбрости?

Атмосфера накалилась, и разрядить её поспешил Арден.

— Вы многое пережили, — с серьёзным видом кивнул он, обведя взглядом всех принцев. — Долгие годы были лишены свободы, практически все рождены в неволе и никогда не покидали пределов дворца. Все мы понимаем ваше состояние и не настаиваем на том, чтобы вы к нам присоединились. Но если решите оказать помощь, она будет неоценимой. Каждый двуликий на счету, и отступать поздно. Мы слишком долго ждали.

Что-то внутри меня противилось его словам, но возражать я не смела. После разговора с Радой осталось чёткое ощущение того, что допускать переворот нельзя, что это приведёт к ужасным, неотвратимым последствием. Но как я могла сейчас об этом сказать? Какие слова подобрать и как убедить? Делать такие заявления, основываясь на странном сне, природу которого невозможно объяснить, было бы глупо. Вряд ли бы кто-то поверил. Я решила, что позже поговорю с Арденом наедине, и тогда, возможно, он ко мне прислушается.

— Разве для подготовки было достаточно времени? — спросила моя мама. — Насколько я понимаю, вы начали собирать силы лишь в тот день, когда пленили Юту?

Арден жёстко усмехнулся:

— Поверьте, более чем достаточно. Главы всех высших родов уже готовы, а серые пойдут за ними.

Разговор за столом продолжался несколько часов. Девушка, прислуживающая в доме Блэк, трижды обновляла чайник с отваром и разливала напиток по чашкам. К пирогу практически никто не притронулся, но это не мешало ей приносить и другие кушанья, а после — десерт. От лимонных тарталеток я всё-таки не удержалась и сполна насладилась кисло-сладким вкусом.