— Спасибо, — ответила, подразумевая не только благодарность за поздравления.

Я догадывалась, что он пришёл по другому вопросу, но всё же смогла не попросить:

— Мы можем поговорить наедине несколько минут?

Не упустив возможности сыронизировать на тему того, что я сама зову его для личной беседы, Весборт согласился. Под заинтересованные взгляды прочих волков мы отошли в сторону, скрывшись в тени одного из домов. Здесь никого не было, и я могла не опасаться, что нас услышат. С мэром меня объединяла небольшая история, которую не хотелось выставлять напоказ. Пусть она была противоречивой, но турьер Весборт сыграл в моей судьбе не последнюю роль.

— Я ведь никогда вам не верила, — начала, сцепив руки за спиной. — Ни тогда в экипаже, когда вы говорили, что больше не станете меня преследовать, ни даже в таверне.

Мэр понятливо улыбнулся:

— Это неудивительно. И за оказанную помощь можешь не благодарить, это было сделано исключительно в рамках нашего договора с Арденом Блэком. Да, и перестань уже мне выкать. В конце концов, я теперь даже не мэр.

Я опешила:

— Что?

— Не думала же ты, что за мной сохранят должность после сопротивления королевским магам? — уголок его губ пополз вверх, образуя кривую линию, а голос прозвучал ровно. — Я знал, на что шёл.

— И куда вы…ты теперь? — спросила, испытывая некоторое замешательство.

— Уеду, — просто ответил мэр. — Честно говоря, я удивлён, что тебя беспокоит моя судьба. Извиняться за свои прежние поступки, касающиеся тебя, не буду. Как не буду отрицать и того, что всё делал исключительно в корыстных целях. Жениться на белой волчице было очень привлекательной перспективой, пока не узнал, что тебе покровительствует главный придворный маг. Так что можешь не заблуждаться на мой счёт, излишнее благородство мне не свойственно.

Возможно, так оно и было, но меня это больше не волновало. Всем свойственно совершать ошибки, и пускай не все готовы их признавать, существуют поступки, способные их перевесить. Оглядываясь назад, я видела человека, пришедшего мне на выручку в самый тяжёлый момент, а не того, кто силой склонял выйти за себя замуж.

— Милое колечко, — бросил мэр и, склонившись ко мне, с иронией выдохнул. — Счастливой семейной жизни, Юта. На свадьбу можете не приглашать.

Не успела я ответить, как он развернулся и, оставив за собой последнее слово, зашагал прочь.

— Уже поздно, мы не можем сейчас взять и отказаться! — порывисто воскликнул брат Ардена, рьяно выступающий за попытку переворота. — Всё готово, мы сумеем попасть в столицу, и нас много!

— Не достаточно много, — осадил его мой дед, который потребовал, чтобы я обращалась к нему только Пельт — по имени и никак иначе. — Мне осталось жить не так уж много, и остаток дней я хочу провести в тишине и покое, наслаждаясь чаем с вересковым мёдом и глядя на закат в горах. Выступая от лица всех белых волков, заявляю, что в случае попытки бунта мы не окажем вам поддержку. Мы получили то, на что никогда даже не надеялись и ценим полученную свободу.

— Да разве это свобода?!

На этот раз пыл брата умерил Арден. Он поднялся из-за стола, за которым мы снова собрались для обсуждения насущного вопроса, и холодно проронил:

— Главы высших семей ждут от меня вестей. Повернуть назад не поздно, и я склоняюсь к тому, что мы выберем этот путь. Собирая и призывая всех к бунту против нынешней власти, я руководствовался эмоциями и порывом. Первостепенной целью стояло освобождение белых волков, и раз она достигнута мирным путём, мы не будем рисковать своими жизнями, — поймав несколько пышущих негодованием взглядов, он добавил. — Пока. Сейчас у нас недостаточно сил, но я знаю, что однажды всё переменится.