Захрипев, колдун упал на колени, здоровой рукой пытаясь избавиться от удавки. Подоспевшая оборотница, ловко наматывавшая на локоть свободный конец верёвки, ударила его в грудь, на этот раз когтистой лапой. Не удержав равновесия, Рош повалился на спину.

Ухмыльнувшись, оборотница тут же затянула верёвку до предела.

Мир перед глазами померк, лишившись красок, запахов, звуков и ощущений.

Рош пришёл в себя на столе. Он был сделан из неотёсанных досок, и занозы больно впивались в кожу. Оборотница полностью раздела его и распяла, привязав руки и ноги к ножкам стола. Не было ни малейшей возможности пошевелиться.

Скосив глаза, Рош заметил пару пунцовых синяков, вкупе с органами чувств свидетельствовавшими о том, что после вторичной потери сознания, его пару раз крепко приложили. Думается, в отместку за пульсар.

Правая рука адски болела. Рош мечтал, чтобы она онемела. Да и шея налилась огнём — поневоле старался лишний раз не вздохнуть, не глотнуть.

Колдун повернул голову и увидел оборотницу. Она сидела боком к ниму, шипя, накладывая повязку с мазью на место ранения. На вид — молодая женщина, симпатичная даже. Рош мысленно усмехнулся: несимпатичные не выживают, никого к себе не заманят.

Что-то в ней показалось знакомым, будто видел уже. Но не из села, это точно.

— Что, вспомнить пытаешься? — почувствовав его взгляд, оборотница обернулась. — Вот и проверим, хороша ли у колдунов память.

Значит, не показалось, и он её когда-то видел. Но вспомнить всё равно не мог.

— Убил кого-то из твоего выводка, выкурил с насиженных мест?

— Нет, колдун, — оборотница широко улыбнулась, демонстрируя зубы — на первый взгляд, такие же, как у людей, но только на первый, если внимательно не изучать их форму и строение. Улыбнулась и облизнула губы, медленно, нагло глядя ему в глаза. — Если бы ты это сделал, от тебя не осталось даже костей. Ты, к слову, на первый взгляд ничего, мясо должно быть сочным. Но особо надеюсь на печень — сколько ты пил при жизни?

— Умирать я что-то не собирался, — сквозь зубы пробормотал Рош, пытаясь хотя бы ослабить путы. Увы, магия была бесполезна: он банально не мог ей воспользоваться. Разумеется, будь он рангом повыше, то…

— Смелый, огрызаешься, — на этот раз улыбка оборотницы не казалась усмешкой, напомнив те, которыми девушки одаривали парней. — Побрякушки твои — амулетики — я сняла, чтобы не мешали. И выбросила — ни к чему уже. Напрасно, ох, напрасно, колдун, ты на мой след вышел, дорогу мне перешёл! А так, глядишь, выпил бы в «Зелёной лощине» настоящего пива, а не того, что хозяин велит наливать.

«Зелёная лощина»… Что-то смутно знакомое. Так эта корчма в соседнем селении, та, что на дороге. Значит, оборотница работала там подавальщицей.

— Ты меня в Пятинежье притащила? — глухо спросил он, пытаясь выиграть время. Но многострадальная голова никак не желала думать, отзываясь тупой болью в затылке и темени.

Оборотница промолчала и, как есть, в одних исподних штанах, подошла к нему, пристально скользнув взглядом по телу. То, на чём она его задержала, навевало мысли о волкодлачьих деликатесах.

Наклонившись, оборотница принюхалась и снова облизнулась:

— Да, ты определённо вкусный. Начну, пожалуй, с внутренностей, остальное освежую, вымою и оставлю на потом в подполе. Извини, колдун, но выедать нужно живого. Ты уж потерпи: хотелось бы сердца, быстро отмучился, а так покричишь немного. Но ничего, за полчасика точно душу богу отдашь.

Оборотница провела ногтем по животу Роша, заставив того невольно вздрогнуть.