Тьма становилась все гуще.

Глава 15

Дом этот находился на Лонг-Айленде, он стоял на самом берегу. Некогда он был частью большой усадьбы и поэтому был окружен высокой стеной, за которой росли деревья.

Роджер Кирнс остановил машину под аркой. Стоило ему выйти из нее, как он мгновенно озяб. Не было ни ветерка. С серых низких небес крупными хлопьями шел мокрый снег, таявший на асфальте. Кирнс уже начинал терять надежду на то, что когда-нибудь в этом Богом забытом мире наступит весна.

Он тяжело вздохнул и позвонил в дверь. Его ждала неотложная работа – нужно было переговорить с пациенткой.

Ему открыла Шейла Коринф. Она была все такой же худенькой, с детского личика на него смотрели большие темные глаза. В последнее время она уже не только не дрожала, но даже следила за своими одеждой и прической.

– Привет, – сказал улыбаясь Кирнс. – Как сегодня вы себя чувствуете?

– Все хорошо… – Она старалась не смотреть ему в глаза. – Может быть, войдете?

Она повела его по коридору, который по указанию Кирнса был подреставрирован и перекрашен так, чтобы у его пациентки не было лишних поводов к печали. Шейла жила в этом доме совсем одна, при этом она в любую минуту могла воспользоваться услугами служанки – приятной пожилой женщины, которая в прошлом была идиоткой. Имея такого мужа, как Коринф, Шейла была вправе рассчитывать на подобное обхождение.

Они вошли в гостиную. В камине мирно потрескивали дрова, за окном шумело вечно беспокойное море.

– Присаживайтесь, – сказала Шейла тихо. Она опустилась в глубокое кресло и застыла, глядя в окно. Кирнс взглянул туда же. Каким грозным сегодня было море! Оно грозно ревело, сокрушая все, что попадалось ему на пути, подтачивая твердь мира хищными зубами времени. Серые могучие валы с белыми барашками пены неслись к берегу неистовыми обезумевшими скакунами.

Кирнс вздохнул и открыл свой портфель.

– Я принес для вас кое-какие книги, – сказал он. – Это работы по психологии. Вы, помнится, говорили, что вам это интересно.

– Верно. Спасибо вам большое.

Голос ее оставался таким же бесцветным.

– Разумеется, к настоящему времени они безнадежно устарели, – продолжал Кирнс. – И все-таки они помогут вам уяснить для себя основные принципы психологии. Вы можете попробовать приложить их к себе – в любом случае это будет интересно… Возможно, вы даже поймете, в чем состоит ваше заболевание.

– Возможно, – согласилась Шейла. – Мне теперь думается куда как лучше. Я стала понимать, как холоден мир и как жалки мы, люди… – Она испуганно застыла. – Уж лучше бы я ничего не понимала!

– Когда вы сможете управлять своими мыслями, вы будете рады тому, что к вам пришла эта сила, – сказал Кирнс вкрадчиво.

– Как бы я хотела вновь оказаться в прежнем мире!

– Он был жестоким. Уж лучше не вспоминать о нем. Она кивнула и еле слышно прошептала:

– Солдатик, в твоих глазах тьма, волосы смерзлись, тело застыло… Пусть будет темно – к чему теперь свет? – Не успел Кирнс обеспокоенно нахмуриться, как она уже совсем другим тоном громко продолжила:

– Это было время наших надежд и нашей любви. Тогда были такие маленькие-маленькие кафе, помните? Кафе… Люди смеются, музыка и танцы, пиво, сандвичи с сыром, парусные лодки, остатки пирога, разговоры о налогах, шутки… Тогда мы были вдвоем. Где Пит теперь?

– Он скоро вернется, – поспешил ответить Кирнс, памятуя о том, что звездолет задерживается уже на две недели, но не желая лишний раз дергать Шейлу. – С ним все в полном порядке.