- Скажи, что к любовнице под бочок решил пристроиться.

- Ого! С кортиком и пистолетом за пазухой? – оскалился в улыбке Пестрый. – Опасная, видать, штучка – твоя любовница!

- Не советую к ней лезть, - отпарировал я шутку и махнув рукой на прощание, выскочил к терпеливо ждущему меня Малышу.

Здоровяк к тому времени, прислонившись к стене, допивал штоф. Пришлось его слегка пнуть, чтобы совсем не потерял возможность двигаться. И мы потопали к причалу. Едва успели сесть на отходящую шлюпку, выслушав от матросов соленые эпитеты, самые приятные из которых были «крабьи выползки» и «медузы тихоходные». В общем, пока добирались до корабля, узнали о себе много интересного.

Шкипером торгового трехмачтового барка был Костыль – высоченный и худющий мужик лет сорока, высохший настолько, что казался похож на вяленого полосатика, которого вылавливали в островных проливах в период штормов. Эта некрупная рыбка заходила туда огромными косяками, где благополучно попадала в сети, а потом и на стол любителям пикантной закуски с аксумским перцем.

- Долго вас ждать? – рявкнул Костыль, увидев нас, карабкающихся по штормтрапу на борт. – Еще бы два удара сердца – я бы поднял якорь! Эй, парни! Стоять! А где договоренное?

- Игнат! Дай ему пять золотых! – икнул Малыш, расплывшись в улыбке. Стараясь не покачиваться, он облокотился на мое плечо.

- С какого перепугу? – возмутился я нахальством приятеля. – Ты меня не ставил в известность! Так что отвали!

И сбросил его тяжелую руку с плеча.

- Забыл, извини. Костыль – чтоб ему якорь в зад и сапогом утрамбовать, когда обратно полезет! – забесплатно никого не перевозит.

- Ты мне будешь должен, - предупредил я хитрюгу Малыша при важном свидетеле – шкипере барка «Ястреб», и вложил блестящие кругляши в мозолистую руку Костыля.

 Тот с довольным видом кивнул и сказал:

- До острова Магов доберемся к завтрашнему утру. Надо еще на Рачий заглянуть, скинуть пару ящиков для «Хитрой русалки». Дружище Таллис просил…

- Хозяин таверны? – догадался я, вспомнив бородача.

- Он самый, - хмыкнул шкипер.

- А я думал, что выпивка для магов, - простодушно признался я.

Костыль захохотал и хлопнул меня по спине. Отсмеявшись, дал указание:

- Переночуете на палубе. Трюмы забиты товаром. У меня всего два кубрика. В одном живут матросы, в другом рабы-грузчики. Вы уже, извиняйте, вольные братья. Я могу дать вам теплые одеяла. Не замерзнете.

В общем, обычная картина на судне, отправляющемся в коммерческий рейс. Барк поднял якорь, и распустив паруса, медленно маневрировал в бухте, чтобы выйти на открытую воду. Потом мы обогнули Инсильваду и вошли в пролив между безымянными островками, на которых, кроме чаек, чибисов и особенно жирных бакланов никто селиться не собирался. Скалистые клочки суши, не интересны для глаза, но вполне надежно защищающие от сырых и пронзительных ветров. Кстати, вон на той скале можно устроить наблюдательный пункт. Оттуда хорошо просматривается горизонт. А то господа фрайманы ведут себя очень беспечно. Внедрившись в эту систему, я вдруг осознал, насколько хрупка кажущаяся мощь пиратской республики. Постоянные раздраи, споры, дележ добытого… Почему имперский флот не может разом покончить с вольницей?

Вспомнилось, как делили освобожденных каторжан по флотилиям. В первую очередь, как ни странно, отбирали мастеровых, кто мог работать руками. Таковых набралось не больше полусотни. Каменщики, огранщики, кузнецы, бондари – все они махом разошлись между командорами. А вот «мясо» охотнее всего брали Китолов, Лихой Плясун, Зубастик и Гасила. Эскобето, поморщившись, взял человек сто, кажется, и приказал донам Ардио и Ансело взять на себя заботу о муштровке специфического контингента.