Сделал он это, однако, не без тайного умысла:

— Мне и своей славы достаточно, незачем чужую подмешивать.

Хозяин острова, как оказалось, не только забавлялся зрелищем игр шаловливых обезьян, но и слушал при этом очень внимательно все, о чем ему говорил собеседник.

— Как так? — при его словах отвлекся от своего занятия дон Луис. — Почему, Вы тут нипричем?

С тех пор как ученые его исследовательской лаборатории на острове открыли тайну всепроникающего перемещения живой материи, его интересовала любая мелочь, связанная с этим эффектом.

Он этого вовсе не скрывал.

И сведущие сотрудники из ближайшего окружения понимали, что за этим острым интересом к исследованиям кроется личное желание поскорее заполучить вакцину именно для себя.

Ведь теперь дон Луис даже в своих снах часто мечтал стать одним из таких бессмертных людей.

И однажды высказал вслух своему научному советнику:

— Сделай меня таким, же неуязвимым, как пилот погибшего междухода, этот пришелец Бьенол!

Причем, и без того откровения, эти незамаскированные чаяния своего непосредственного финансового шефа доктор Лерих не только прекрасно видел, как говорится, невооруженным глазом, но и всячески поощрял, находя, вот как сейчас, различные поводы подогревать интерес босса к разрабатываемой проблеме.

И теперь он не упустил такого шанса.

— Очень даже просто, — не стал ученый, как обычно, напускать на свой рассказ научного тумана. — Помести мы мартышек под землей, так они все равно вырвутся наружу, к солнечному свету, к воле.

С лица Грасса улыбка сошла так быстро, будто он вообще никогда не умел растягивать свои толстые губы в подобной гримасе.

И он понял, что после совершенного опыта над приматами, подобное им совершить:

— Пара пустяков.

Со всеми, вытекающими из этого, последствиями.

— Здесь же, когда вокруг создана полная идиллия, куда спрашивается им бежать? — сообразил хозяин.

Заливистый смех ученого заставил, наконец, улыбнуться и толстяка-мафиози.

Утратив уже всякий интерес к озорным обитателям, любимого прежде, обезьянника, дон Луис взял доктора Лериха под руку. И пошел с ним по направлению к входу в подземный лабиринт центра.

— Вот теперь-то, может быть, скажете и еще одно, про нашего с Вами пришельца и его приёмыша? — с этого завел сеньор Грасс разговор о других подопытных.

После чего поставил вопрос ребром.

— Не пора ли нам с вами, доктор, раз и навсегда покончить со странной парочкой, что сидит в клетке? — заявил Грасс. — Существуют за мой счет, бесцельно поглощая столько ресурсов.

За его словами, явно, слышались не только мстительность, но и чисто экономический интерес.

— Все же немало идет на работу их установки — клетки электроэнергии, тогда, как требуют её и оборонительные системы острова, — высказал дон Луис наболевшее чувство своей мстительной души. — Ну а так — один пучок плазмы и все.

Предложение оказалось стол значимым, что вызвало краткую паузу в откровенном разговоре сообщников.

— Ведь и без них можем теперь обойтись, — продолжая беседу, резонно вопросил дон Луис. — Чего-чего, а биологического материала для исследований, и гораздо более покладистого, чем от людей, у нас теперь в избытке?

По пути в низ, хозяин острова прямо сорил и другими доводами. В том числе и теми, что имели непосредственный интерес для самого доктора Лериха.

Дон Луис, получивший с материка подробное сообщение о трагической смерти Гарри Седуна и удавшемся покушении на мистера Бредли, имел все основания ждать подобной же акции и в свой адрес.

Потому хотел больше энергии отдать именно на оборону.

Собеседник не мог не разделять с ним опасности возмездия, готового пролиться на головы всех обитателей острова:

— Так я и не тяну с этим!

Но потребовались и конкретные доказательства желания самого учёного избавиться от обременительных узников термоядерного реактора.