В жизни не все так просто; как в сказке. Но я хорошо понимал, что есть люди, которые верят в мечту, — достаточно было посмотреть на ее светлость.

Выражение ее лица поразило меня. Немигающим взглядом она пристально смотрела на трубадура, пока он пересекал длинный зал. Щеки у нее раскраснелись, рот был полуоткрыт, а глаза сияли от возбуждения.

— Так вот в кого она влюблена! — тихо простонал я. — Если трубадур оказался ее избранником, значит, она еще в более трудном положении, чем я думал.

Я продолжал трапезу, погруженный в глубокое раздумье. Ее величество обещано в жены рыцарю Хенгисту, этой грубой и неповоротливой скотине, противостоит которому только слабый юноша-трубадур! Неудивительно, что она обратилась за помощью именно ко мне! Что будет делать бродячий певец, если он окажется один на один с таким свирепым гигантом? И к тому же у него наверняка нет ни гроша за душой! Я от всего сердца хотел помочь влюбленным.

Все-таки жизнь — сложная штука, и она иногда делает крутые виражи.

Песня закончилась, и Герцог Волкодав шумно встал из-за стола.

— Господа рыцари! — заревел он, поднимая наполненный до краев бокал. — Я хочу выпить за наших полуфиналистов! Да победит сильнейший!

— Да победит сильнейший! — подхватив его клич, взревела толпа.

Сидевшая рядом матрона похлопала меня по плечу.

— Спасибо вам за прелестную беседу, — сказала она. — Желаю вам удачи в завтрашнем бою, сэр рыцарь!

Я молча выслушал ее и, улыбнувшись, только кивнул в ответ. На какую удачу я мог рассчитывать после того, что сказал мне старик Волкодав?

4

Солнце уже стояло в зените, когда я со своим конем появился на турнирной площадке. Мимоходом замечу, что Джед был вне себя от нетерпения: он тряс головой и бил копытами оземь, показывая, что готов к бою. Я же, напротив, был не в своей тарелке. Руки и ноги у меня были, казалось, налиты свинцом, грудь ломило, а голова была словно набита опилками.

Дело в том, что ночью я ни на минуту не сомкнул глаз и поэтому с утра чувствовал себя совершенно разбитым. Мне не спалось из-за мыслей о дурацком положении, в которое я попал.

Отказаться ли мне от сражения, как того хотел Герцог Волкодав, и уехать прочь, получив от него набитый кошелек? Или лучше вступить в честную борьбу и спасти ее светлость?

Но тогда я подвергаю себя огромному риску: за неповиновение меня могут до полусмерти избить наемные головорезы герцога. Разум мне говорил одно, а сердце подсказывало совсем другое, и я ворочался в постели без сна, пытаясь выбрать правильный путь. Наступил рассвет. Первые утренние лучи уже пробивались сквозь дыры изъеденной молью палатки, когда выбор наконец был сделан.

Нельзя сказать, чтобы я, как рыцарь, гордился своим решением. Но что я мог поделать? Ненавидя сам себя, я пришел к выводу, что нужно уступить Хенгисту.

Конечно, внешне это будет выглядеть совершенно естественно. Я осторожно соскользну со спины моего коня, принимая все предосторожности, чтобы не разбиться при падении, и рухну на землю, громыхая доспехами и поднимая тучи пыли, а затем останусь лежать на поле боя…

После этого я заберу обещанное золото у Герцога Волкодава и велю ему отпустить ее светлость на свободу, пригрозив, что его пышным турнирам будет положён конец, если я расскажу герольду всю правду.

А если Хенгист будет возражать, то я предложу ему встретиться и побеседовать наедине, где-нибудь подальше от турнирной площадки.