возьмем.

Да, кроме того, вилла с трех сторон огорожена высоким сетчатым забором – такой и с разбегу не возьмешь. А с четвертой, я уже говорил – отвесная скала высотой с семиэтажный дом, нависающая козырьком. Да в воротах охранник.

– Что думаешь? – нетерпеливо ткнул меня в бок Анчар.

Хорошо, что в бок, а не в спину – уже лежал бы я на крыше «Фрегата». Беспомощный и одинокий.

– Спустим веревку, да? – продолжал он. – Ты сначала Женьку привяжешь. Анчар ее как рыбку наверх выдернет… Золотую.

– А потом тебя. И поедем домой вино пить. Что думаешь?

А что тут думать-то, сказал прапорщик и срубил дерево.

Я еще раз изучил диспозицию или дислокацию (не знаю точно), постарался все что нужно запомнить – ведь действовать придется в темноте, что там редкие фонари на виллах?

Пожалуй, Анчар прав. Другого мы не придумаем. Правда, как и во всяком плане, слабых мест достаточно.

Смогу ли спуститься по веревке, по силам ли Анчару вытянуть нас на такую высоту, что, если нас заметят? – и масса других вопросов. Все их надо обдумать, стало быть, и решить.

А времени нам отпущено не так уж много…

– Согласен? – спросил Анчар на обратной дороге.

– Ну что с тобой делать? Придется тебе доверить наши жизни. Ты только не урони нас.

– Женечку не уроню, знаю. Как можно ее уронить, да? – Он замолчал.

– А меня?

– Ну, если только один раз. Невысоко.

И на том спасибо.

Темнело. Иногда, когда дорогу зажимали с обеих сторон скалы, становилось совсем между ними темно, Анчар даже включал фары.

– Я думаю, так надо сделать – к веревке железную палку привязать, как в цирке…

Это уж точно.

– …А на краю скалы мой кепок под веревку подложить.

– Нет, – сказал я. – Лучше мокрую подушку от дивана.

– Да, – сказал Анчар, – так лучше, да. Намыленной водой намочим.

И по дороге до виллы мы, практически, решили все вопросы. И еще я сказал Анчару, что ему делать, если поднимется тревога.

– Правильно, так, – согласился он. – Тебя в подвале искать не станут. Ты сядь в бочку и поспи до утра. Я один раз спал в бочке от вина, очень крепко.

Ладно, посплю.

После завтрака (без капли вина) мы забрались в кладовку, перерыли ее и отобрали все, что нам надо: бухту хорошей веревки, даже каната, я бы сказал, длинный стальной шток от якоря и плотно набитый кранец, обшитый парусиной (вместо подушки), брезентовые рукавицы.

Один конец веревки мы расплели надвое и привязали шток – получилась трапеция.

– Надо попробовать, – сказал Анчар.

Мы пошли на берег, забрались на подходящий уступ. Метров шесть всего высотой. Я глянул вниз и зашатался.

– Ничего, – успокоил Анчар, перекидывая веревку через плечо, – только первый раз страшно. Потом привыкнешь.

Он спустил немного трапецию, надел рукавицы, твердо уперся расставленными ногами, откинулся назад.

Я повернулся спиной к обрыву, лег животом на его край, нащупал ногами шток, вцепился в веревку.

Анчар начал медленно травить ее, перекинутую через шею. Меня стало раскачивать, шток стремился вырваться из-под ног.

– Лучше сядь, – тяжело дыша, прерывисто посоветовал Анчар.

Легко сказать. Но я ухитрился – действительно, так получалось устойчивей, и я мог держаться не за одну веревку, а за две.