Наши фонари быстро скисали.

– Еще немного, и мы перестанем что-либо различать,-заныл лейтенант Вася. - А этим гадам никакой свет не требуется.

– Ну что ж, порадуемся за них. А ты, Василий, смотри в оба, пока есть возможность. Раз тут недавно какие-то товарищи пробавлялись харчами, значит и харчи имели аппетитный вид. На продовольственном складе обязательно должна присутствовать вентиляция. Или строители этого подземелья были козлами.

За дверью уже что-то скреблось, что-то буравило броню. Вася метался, как очумелый. А я, психически притомившись от поисков, решил закурить. И тут дрогнувший огонек зажигалки указал мне на наличие небольшого сквознячка. Я двинулся «по ветру» с крохотным пламенем в пальцах и действительно уперся в ржавый щит. Пару движений ломом, и он бессильно отвалился, открыв щель в стене. Что немаловажно, никто не посыпался навстречу с воплями «даешь».

– Вася, кажется, есть контакт с вольным воздухом.

Когда мы пролезли в дыру, то первым делом нырнули по пояс в воду. Потому что оказались на самом донышке шахты, где десятилетиями скапливалась влага. Влага гнила и воняла, кроме того, лейтенант боялся, что кто-то схватит его за ногу. Поэтому он резво принялся карабкаться по стенам шахты и показал себя неплохим альпинистом. Следом гораздо менее элегантно полез я. Тут имелись редкие, порой выпадающие скобы и многочисленные выбоины в стенах. Тумановский фонарь работал куда лучше моего, поэтому я старался не потерять напарника из виду. Тем более, его юношеская бодрость меня вдохновляла.

Неожиданно Васин огонек остановился и сверху стали спускаться тревожные матюги. Теперь мне легко удалось догнать альпиниста.

– Ну что ты так раздухарился, лейтенант?

Впрочем, лейтенанту объясняться не потребовалось. При свете его фонаря я был изрядно огорчен открывшимся видом. Выше, метрах в трех, стены шахты были густо обклеены почками. Вернее, теми образованиями, что из них произросли. Образования лучились неприязнью и даже злобностью, как хорошо натасканные лагерные овчарки. Или как Докучаев-Нергал. На сей раз нам встретились не фигурки, напоминающие троллей из детской книжки, а существа, распушившиеся большим количеством тонких трубок и щупалец. Видимо, каждая часть подземного мира жила по своему плану развития. Кстати, некоторые ответвления этих «кактусов» сочились слизью, иные предназначались для кое-чего другого.

Для чего, стало вскоре ясно до боли. Раздалось легкое шипение, и из какой-то трубочки вылетела игла. Она воткнулась в аккурат меж моих пальцев в щель, образованную двумя бетонными плитами.

Следующая игла впилась Василию в плечо.

– Ой, больно, майор, бля… Нет, кажется, тает боль, надо терпеть… и, закусив удила, тащиться вверх.

Лейтенант попробовал зацепиться за другую скобу.

– Не получается, майор, допекла зараза, плечо немеет.

– Это нервно-паралитический яд. Он предвещает полный покой. Давай спускаться, Вася. Тут нам ничего не отломится.

Когда я уже начал путь назад, игла угостила и меня. Она легко и удобно вошла в левое предплечье. Я сразу выдернул подлюку. Но уже схлопотал полный набор ощущений. Цветущий букет. Режущую боль, расходящуюся штырями вдоль руки. Потом тяжелый жар, отчего в моих телесах будто чугуные ручейки заструились. И онемение - левая рука обвисла, как колбаса на гвоздике.

Я пока держался, но чувствовал, что немного осталось. Я ведь еле цепляюсь, а надо еще аккуратно спускаться. Сколько метров до низу - восемь или девять? Мимо меня шумно проследовало тело - это рухнул Василий. А потом игла клюнула меня под правую ключицу и я отправился вслед за напарником. Вонючая лужа, расположившаяся внизу, не дала нам возможность расплющиться, но предоставила прекрасную возможность утопнуть.