– Но ты должна мне помочь, шапочка!

– Не могу, дорогой. Знания, а значит и ум, заключены в толстых книгах и пухлых головах учёных людей. А я за весь свой век не прочитала ни одной и самой тонюсенькой книжицы. Только несколько страниц твоих учебников, когда подсказывала тебе…

Мурадхан-ака остановился и показал рукой на лежащее перед нами поле.

– Вот участок, поражённый тлёй. – Он вытер со лба пот и посмотрел на меня с надеждой. Медлить было нельзя.

– Та-ак! Листья, значит, поражены, да?

– Конечно, листья, что же ещё?! – с отчаянием простонал бригадир.

– Послушайте, а что, если взять кусты за основание и хорошенько потрясти? Не слетит эта гнусная тля?

– Бросьте шутить, агроном! Не время.

– Тогда обольём кусты водой и смоем нашего врага! Мурадхан-ака некоторое время смотрел на меня, потом поднял лицо к небу и захохотал. Он смеялся громко, раскатисто и никак не мог остановиться. Я тронул бригадира за плечо:

– Посмеялись, и хватит. Сколько у вас рабочих, товарищ бригадир?

– Пятьдесят пять, товарищ агроном.

– Пусть каждый из них нарежет по двадцать ивовых прутьев. Немедленно приступайте к работе. Через час соберётесь здесь, на этом месте.

Рабочие собрались раньше, чем через час. В руках они держали по небольшой вязанке ивовых прутьев. Я приказал всем занять по грядке.

– Берите по нескольку прутьев в каждую руку и бейте по листьям хлопчатника. Помните, чем усерднее вы будете трудиться, тем быстрее мы расправимся с врагом!

– Что вы надумали, агроном? – заорал бригадир диким голосом.

– Выполняйте приказание, товарищ Мурадхан-ака!

– Да вы в своём уме? Вы же погубите весь хлопчатник! – За хлопчатник я сам отвечаю. А вы отстали от жизни, бригадир: не знаете новых методов борьбы с тлёй. Придётся на ваше место другого человека подыскать.

Бригадир ничего не ответил. Резко повернулся и пошёл к рабочим…

Вот так-то, Мурадхан-ака! Кто тут агроном, вы или я, Хашимджан Кузыев? Приказал он вам – исполняйте, нечего мудрить. Не дурак он небось, ваш агроном. Дурака бы сюда не поставили…

Я похлопал прутиком по голенищу сапога, гордо вскинул голову и… что, вы думаете, я увидел? Я с ужасом увидел, что рабочие, держа вязанки прутьев наперевес, как винтовки со штыком, молча окружают меня. Выражение их лиц не обещало ничего хорошего.

Я попятился, попятился, потом кинулся бежать. Но тут оказавшийся поблизости Мурадхан-ака дал мне подножку. Я кубарем полетел в сухой арык.

Придя в себя, я услышал голоса, понял, что рабочие окружили меня плотным кольцом.

– Сейчас мы узнаем, что он имеет против нашего хлопчатника! – угрожающе пообещал кто-то.

– Что ты хочешь от невежи, Эшбай? – ответил ему другой рабочий. – Таскался, наверно, по ресторанам и танцулькам, пока в вузе учился. Вот и вся его учёба!

– Товарищи, а может, он сумасшедший? – вмешался кто-то третий. – На днях в районной газете объявление было. Там говорилось, что из дома сумасшедших сбежал один дурак. Как раз и приметы сходятся: рост около двух метров, очень тощий, заикается, слегка хромает на левую ногу…

– Может, он и не из дома сумасшедших, но что дурак – это точно. – По голосу я узнал, что это говорит Мурадхан-ака. – Дурак хуже врага, – продолжал он сердито. – Снять бы ему штаны да отхлестать этими самыми прутьями!

Вы не представляете, какой поднялся хохот, когда я испуганно и слишком поспешно схватился обеими руками за ремень.