Лешие с кикиморами и водяные с русалками, почувствовав к себе такое доброе отношение, тоже подобрели, перестали путать дороги, устраивать засады из непроходимых болот и заводить в чащу…
– А вот Цветок-невольник меня завел сюда! – не удержалась в этом месте рассказа Чур-чура Настя.
– Не торопись, моя госпожа и повелительница, выслушай – и все поймешь, – остановил ее Чур-чур.
И он продолжил свой рассказ.
Но в один прекрасный день в лесу появился Король-обжора. Правда, никто его тогда так не звал, все его звали просто Обжора. Потому что поесть он любил – дай Боже. Мог за один присест съесть барана, ягненка и еще поросенка. Запить это все двухлитровой бутылкой росы, после чего навернуть средних размеров бочонок фруктового мороженого. Сначала все, глядя на него, думали, что он отъедается после прежней голодной жизни, даже восхищались его аппетитом, и Евгений Анатольевич Кощей бессмертный тоже так думал и восхищался. У, силен полопать, говорил он.
Евгений Анатольевич Кощей бессмертный и ввел Обжору в лесную общину. Это произошло так. Евгений Анатольевич Кощей бессмертный, одетый в тренировочный костюм, совершал по лестным дорожкам свою обычную утреннюю пробежку трусцой, и вдруг откуда-то из кустов до него донеслись странные звуки – будто бы кто-то жалобно хныкал. Что было весьма удивительно, так как в нашем лесу царило полное благополучие и хныкать было просто некому.
Евгений Анатольевич Кощей бессмертный остановился и заглянул под кусты. И увидел, что там сидит тощий оборванный, чумазый-пречумазый мальчишка и из глаз у него льется в два ручья. Евгений Анатольевич Кощей бессмертный не был бы Евгением Анатольевичем Кощеем бессмертным, если бы тут же не вытащил мальчишку из кустов, не привел его к себе, вымыл-накормил, спать уложил, а когда тот выспался и проснулся, не расспросил бы его, кто он такой и что делал в нашем лесу.
Мальчишка рассказал ему, что он круглая сирота, ходит-бродит по белу свету и нигде не может найти места, где бы ему жилось хорошо и счастливо. И вот так однажды он шел-брел – и попал в наш лес, и заблудился в нем, и думал, что уже никогда из него не выберется – сел под куст и заплакал.
– А я, когда поняла, что заблудилась, я не захныкала! – воскликнула в этом месте рассказа Чур-чура Настя.
Чур-чур как-то странно посмотрел на нее, ничего не ответил и продолжил:
– В общем, Евгений Анатольевич Кощей бессмертный оставил мальчишку жить в нашем лесу. И не просто в лесу, а прямо с собой, в своем тереме-невидимке.
– Каком-каком? – перебила Чур-чура Настя. – Невидимке? – И засмеялась. – Такие только в сказке бывают.
– А бегающие цветки тоже только в сказке бывают? – строго вопросил ее Чур-чур. – А скатерти-самобранки? А топоры-саморубы? Еще скажи, что и меня на свете нет. Только тогда ответь, с кем ты сейчас разговариваешь?
Это было очень убедительно, и Насте ничего не оставалось делать, как признать свою неправоту.
– Чур-чур, миленький, извини, – сказала она. – Не сердись на меня. Ты только ответь тогда еще на один вопрос.
– Ну-ну? – милостиво согласился, чтобы она задала свой вопрос, Чур-чур.
– Но тогда получается, раз у Евгения Анатольевича Кощея бессмертного был терем-невидимка, то он был волшебником?
Чур-чур посмотрел на нее с восторгом и радостью. Да-да, именно радость, отметила для себя Настя, была в его взгляде.
– Мне необыкновенно приятно, что моя госпожа и повелительница столь догадлива – произнес Чур-чур.
Да, Евгений Анатольевич Кощей бессмертный действительно был волшебником, повел Чур-чур свой рассказ дальше. А как бы иначе он заставил волков обходить стороной зайцев, кита катать в море-океане на спине всякое лесное зверье, а верблюда по доброй воле совершать с тем же лесным зверьем между горбами дальние степные путешествия? И его секретарь Варвара Ивановна Баба-яга костяная нога тоже была волшебницей, иначе как бы она работала секретарем у Евгения Анатольича Кощея бессмертного?
Но они были добрыми волшебниками, и от их волшебства всем было хорошо. |