Алеа чувствовала, что ей срочно требуется излить кому-то душу. Кстати, сейчас у солдат наверняка обед.

— Гар, — мысленно позвала она, — мы можем с тобой поговорит?

Тот откликнулся с такой быстротой, как если бы уже давно ожидал ее зова.

— Конечно, хотя рассказывать еще особенно нечего. Обычное солдатское житье-бытье — скука смертная. Здесь у них имеется кое-какое представление о строевой подготовке — но сводится все к тому, что нас заставляют маршировать, приставив к спинам копья, а сами подгоняют окриками. Если же окрики не помогают, пускают в ход дубинки.

— То есть добиваются того, чтобы вы боялись их больше, нем своих потенциальных врагов, — сделала вывод Алеа.

— Верно, и для большинства этот метод годится, — ответил Гар. — Большинство новобранцев — парни из захваченных генералом деревень.

Алеа почувствовала, как внутри нее словно что-то оборвалось.

— Ты видел кого-нибудь из наших знакомых? Парней из новой деревни?

— Одного или двух, но вид у них такой подавленный, такой несчастный, что вряд ли они меня узнали, тем более что теперь я, как и они, облачен в форму. К тому же я играю новую роль — наивного простачка. Не бойся, разоблачение мне не грозит.

— Хотелось бы надеяться, — подумала Алеа и представила себе, как кто-то из их знакомых выдает Гара, чтобы добиться к себе расположения тирана-сержанта.

— А у тебя какие новости! — поинтересовался Гар.

— Ровным счетом никаких, — ответила Алеа со злостью. — Эти люди поверят в нависшую над ними угрозу только тогда, когда та постучится в ворота!

— Ты хочешь сказать, они не поверили твоему рассказу о генерале?

— Нет, в рассказ-то они поверили. Здесь нет никого, кто о нем бы не слышал. Но никто не верит, что у генерала хватит наглости напасть на город!

— Старая история. Мне не раз приходилось слышать, как города губила их собственная гордыня, — вздохнул Гар. — Самое обидное, что сейчас самый удобный момент взяться за оружие. Жаль, если они его упустят.

— А с какой стати нам за них волноваться? — сердито подумала в ответ Алеа. — Они убеждены, что Алая Рота встанет на их защиту — и, глядишь, от генерала и его армии останутся одни воспоминания. Говорю тебе, если они так спокойны, значит, эта рота — настоящая армия.

— Может, оно и так, — спокойно рассудил Гар, — но удивительное дело, как хорошо умеет эта армия прятаться. И если местные жители тебя не слушают, то, в случае чего, пусть пеняют на себя. Но с другой стороны, возможно у них имеются основания для спокойствия.

— Что ж, во всяком случае они умеют хранить молчание, — ответила Алеа. — Ни единая душа в глаза не видела этой Алой Роты или хотя бы одного ее солдата. Но, может, они настолько страшны, что люди предпочитают не иметь с ними дела? Даже не думать о них?

— Увы, мы лишены возможности узнать, какова эта Рота на самом деле, — вздохнул Гар. — Но можно попытаться кое-что выяснить из их истории. Я тут поспрашиваю солдат, глядишь, что-нибудь и узнаю.

— Даже не думай! — мысленно воскликнула Алеа, вложив в эти слова весь накопившийся в душе страх. — Твоя единственная защита — это играть роль дурачка. А дурачков не интересует история. Они не задают провокационных вопросов. У нас Мидгарде я видела пару-тройку слабоумных — они вообще не ведали, что такое история.

— Ну, коль ты так считаешь, — ответил Гар с сомнением в голосе. — Но надо же выяснить, насколько обоснованна их уверенность в том, что Алая Рота придет на помощь!

— Это и я могу! А ты сиди себе тише воды, ниже травы и смотри в оба.