Голубь спокойно лежал в руках Мины, казалось, он совершенно ничего не боялся. Девушка поближе поднесла его маркизе, и та увидела, что лапка голубя взята в лубок и аккуратно перевязана.

— Вы все прекрасно сделали, дорогая! — Старая леди одобрительно покачала головой. — Это просто замечательно, что вы знаете, что следует делать в таких случаях. Вы так добросердечны, моя милая.

— Мне в моей жизни пришлось много раз оказывать помощь животным и птицам, — объяснила Мина, снова забыв, чью роль она здесь играет.

Произнося это, девушка вспомнила обо всех утках, ржанках и ласточках, которых ее отец лечил у них дома.

Многие из этих птиц, возвращаясь домой из дальних стран, пролетали сотни миль. Они часто бывали полностью истощены и, обессиленные, падали на землю. Отец подбирал их, выхаживал, изучал их повадки и отпускал на волю.

Почувствовав, что снова говорит не совсем то, что от нее ожидали, Мина решила, что не следует заострять их внимание на своих словах. Поэтому она быстро переменила тему:

— Я заберу голубя с собой. Он сейчас чувствует себя гораздо лучше, чем когда мы только нашли его. Он накормлен, и у него есть уютное местечко, где он сможет отлежаться, пока не заживет лапка. Только он не должен прыгать или летать, пока нога не окрепнет.

— Конечно, нет, — улыбнулась девушке пожилая маркиза.

Она не стала даже пытаться дотронуться до голубя, так как понимала, что хотя он и сидит спокойно на ладони у Мины, но может разволноваться, если его будут передавать из рук в руки. Похоже, эта девочка обладала какой-то непонятной властью над животными и птицами.

Мина робко взглянула на маркиза.

— Извините, что помешала вам, милорд.

— Мы увидимся с вами чуть позже, — ответил ей маркиз, и девушка, уходя, приветливо ему улыбнулась.

— Этой девочке Господь послал дивный дар, — заметила маркиза, когда за Миной закрылась дверь. — У нее открытая душа. И это касается не только птиц. Агнес постоянно говорит мне о том, как ее обожают слуги, и я сама слышала, как старый Эбби ни о чем другом не может говорить, кроме как о том, что Мина заставила слушаться норовистого Светлячка.

— Это действительно так, у нее такой же дар общения с лошадьми, как и с птицами. Я едва мог поверить своим глазам, когда она продемонстрировала свою власть над Светлячком.

Тем временем в саду Мина пристроила голубя в маленькую клетку, которую садовник сделал специально по ее просьбе. Она думала о том, как был бы рад и доволен ею отец, если бы видел, с каким умением она смогла наложить шину и позаботиться о раненом голубе.

И еще она с грустью подумала о том, как много в Вент Роял вещей, которые бы очень понравились ее отцу. Она часто сожалела о том, что он не видит этих чудесных птиц, горделивых оленей, потрясающего парка, коллекции картин и собрания книг. Да и много чего еще, чем было богато это замечательное поместье.

А еще Мина подумала, что никогда в своей жизни не была так счастлива, как в эту последнюю неделю, которую провела в Вент Роял. И с внезапной острой болью, пронзившей ее сердце, она поняла, что скоро, совсем скоро она будет вынуждена уехать отсюда навсегда.

Мина заставила себя не думать об этом, но она знала, что, как только получит сообщение от Кристин, что та вышла замуж, она должна будет тут же уехать, причем постараться избежать при этом объяснений с маркизом, потому что не смогла бы выдержать этого разговора.

— Он рассердится… страшно рассердится за то, что я… обманула его, — в отчаянии сказала себе Мина.

Она приказала себе не думать об отъезде. Ей осталось не так уж долго наслаждаться этими восхитительными днями, так стоило ли портить их ненужными сожалениями о том, что должно неизбежно случиться? Лучше полностью насладиться оставшимся временем, ведь ей предстояло увидеть и узнать столько нового и интересного!

У Мины появилось одно желание, которое ей очень хотелось воплотить в жизнь.