Наконец прибежал грум, которого послали в дом за вестями о мисс Лидфорд, однако самой девушки не было видно, и маркиз, нахмурившись, ждал объяснений.

Грум сказал, едва переводя дыхание от быстрого бега:

— Мне сказали, ваша светлость, что мисс Лидфорд в доме нет.

— Что это значит? А где же она? — резко спросил маркиз, грозно глядя на грума.

— Стало быть, она уехала сегодня рано утром, ваша светлость, — сжавшись от этого взгляда, пробормотал слуга.

Взгляд маркиза выражал теперь полное недоумение. Однако понимая, что парнишка не в состоянии ответить ни на один из его вопросов, маркиз, резко ударив хлыстом по сапогу, решительно направился к дому, провожаемый встревоженным взглядом Эбби.

Все лакеи, находившиеся в холле, были посланы с приказом немедленно разыскать дворецкого, который обычно в такой ранний час еще не спускался вниз, а также за домоправительницей, вынужденной прервать свой завтрак и предстать пред хмурые очи своего хозяина. Добрая женщина была очень встревожена его вопросами, которые он, едва сдерживаясь, чуть не выкрикивал ей в лицо. Насколько она знала, его светлость крайне редко выходил из себя, а чтобы кричать на слуг или тем более на нее — такого домоправительница вообще не могла припомнить.

— В какое время мисс Лидфорд уехала из дома и почему меня не поставили об этом в известность?

— Я только что сама об этом узнала, милорд, — ответила домоправительница. — По-видимому, мисс Лидфорд попросила отвезти ее на станцию сразу, как только встали слуги, около пяти часов утра.

— Она как-то объяснила свой отъезд? — грозным тоном осведомился маркиз.

— Мисс Лидфорд получила телеграмму вчера поздно вечером, в которой, как поняла Роза, содержались какие-то плохие новости.

— Телеграмму? Какую еще телеграмму? — воскликнул маркиз.

Затем еще какое-то время заняло выяснение того, что телеграмма действительно была доставлена в дом к вечеру, потому что у мальчика-почтальона захромала лошадь, и Роза отнесла телеграмму в комнату Мины уже после того, как девушка спустилась к обеду. Было ясно, что она получила телеграмму, только вернувшись к себе поздно вечером.

Послали за Розой. Девушка, сильно нервничая, рассказала о том, как молодая леди попросила собрать ее дорожный сундук и наказала никому не говорить о ее отъезде, чтобы раньше времени не волновать пожилую маркизу.

— Мисс Мина оставила письмо ее светлости, где все объяснила, — сказала в заключение Роза.

— Письмо? — воскликнул маркиз.

— И еще одно для вашей светлости, — неуверенно, запинаясь, пробормотала Роза.

— Так почему же, в таком случае, я до сих пор не получил его? — сурово обратился его светлость к своим подчиненным.

Выяснилось, что Роза отдала записку, адресованную ее светлости, в руки ее личной служанке Агнесс, чтобы та передала ей, когда маркиза проснется.

Записку для его светлости Роза передала одному из лакеев, чтобы тот отнес ее в буфетную, где она и лежит, ожидая, когда дворецкий принесет ее, как и полагается, на серебряном подносе его светлости, после того, как его светлость изволят вернуться с верховой прогулки.

К тому времени как маркиз распутал наконец все эти хитросплетения сложных связей, существующих между его прислугой, и выяснил путь записок, оставленных Миной, как раз появился дворецкий с серебряным подносом, на котором лежало письмо, адресованное маркизу Вентнору.

Нетерпеливо схватив конверт, маркиз поспешил в библиотеку, где хотел прочитать письмо без свидетелей.

Однако то, что он прочел, никак не прояснило ситуации, а только еще больше разожгло его любопытство. Маркиз с нетерпением поглядывал на часы, понимая, что придется ждать еще не менее часа, пока проснется его бабушка и он сможет узнать то, что Мина написала ей.