|
Оставив позади горный луг, он поехал вдоль ручья, спускаясь к плодородной долине. За горным лугом начиналось отличное пастбище, кое-где поросшее деревьями. Немного ниже находился еще один луг, окаймленный осинником. В этих горах имелось все, что нужно человеку, — дерево для постройки домов и загонов, камень для очага, луга, где можно накосить Впрок травы, чтобы кормить скотину в зимние холода. Ранчо «Аконит» представляло собой почти натуральное хозяйство, не требующее большого количества рабочих рук и обеспечивающее себя всем необходимым. Здесь, в Бешеных Горах, были местечки, где ущелья и долины, прорезающие окрестные горы, выходили на открытые луга, откуда можно было контролировать узкие, со всех сторон окруженные горами лощины с пастбищами. Как раз одно из таких мест Бак и выбрал для постройки дома. Таким образом, пройти дальше можно было только через его ранчо. Более того, не составляло труда перебраться от одной постройки к другой, не подставляя себя под оружейный огонь извне; а каждую из этих построек Бак превратил в своего рода маленький форт.
Он не стал вырубать сосны, и теперь они росли между строениями. Бак знал здесь каждый камешек, каждую веточку. Всякий раз, когда он смотрел на то, что создал своими собственными руками и обильно полил своим потом, сердце его наполнялось гордостью. Это его дом — единственный настоящий дом, который у него когда-либо был, и здесь он останется до конца своих дней — наступит он завтра или через сорок лет. Подгоняя коня, Бак внимательно осматривался: покидая ранчо, он разровнял вспаханную землю ветками и сейчас с облегчением отметил, что нигде не появилось никаких подозрительных следов. Он проскакал мимо дома и свернул за угол — туда, где к торцу флигеля была пристроена еще одна комната. У дверей сидел, высунув язык, большой лохматый пес, черный с коричневыми подпалинами. — Привет, Сэм, — сказал Бак собаке. — Чужие не появлялись? Он слез с коня, вытащил из кармана ключ и отпер висячий замок НИ Двери. После долгого отсутствия Бак всегда открывал эту дверь с замиранием сердца: что-то ждет его внутри? На кровати, притороченной к дальней от входа стене, сидел седобородый старик, сидел, скрючившись, упершись локтями в колени и уткнувшись лицом в ладони. — Ну как ты, Мосс? — Это не мое имя. — Да нет же, твое. За долгие годы солнце и ветер избороздили лицо старика глубокими морщинами. В запавших голубых глазах, когда он поднял их на Бака, стояли слезы. — Кто ты такой? — Ты меня знаешь, — мягко произнес Бак. — Я не могу найти папу. — Он скоро вернется. Ты проголодался? — Утром шел снег. — Пойдем-ка в дом и приготовим себе что-нибудь поесть. — Кузен Уолтер спалил дом. — Мне не хотелось запирать тебя здесь, старина, но я боялся, что в мое отсутствие ты куда-нибудь забредешь и я не смогу тебя найти. — Оле Свенсон замерз насмерть. — Я знаю. — В одном бушеле четыре пека .(Пек — вязкие остатки перегонки нефти.) — Точно. — Мне не нравится место, куда ты ходишь. Бак вгляделся в морщинистое лицо старика. Не наступил ли у него один из редких моментов просветления? — Я ездил к Ручью Сочной Травы, хотел посмотреть, не поставили ли бобры плотину. — Ну и как? — Никого там нет, ни одного бобра. Старик с трудом поднялся — ноги плохо слушались его — и посмотрел на Бака. От былой его силы к старости ничего не осталось — тело исхудало, руки стали вялыми, дряблыми. Он обнял Бака, приник к нему, как ребенок к матери, и с мольбой в голосе спросил: — Ты отвезешь меня домой? — Обязательно отвезу. |
