Как уже было сказано, большинство горожан просто с любопытством глядели на пеквеев, удивленно разевая рты при виде странных человечков. Но кое-кто смотрел на них оценивающе, как на живой товар.

В прошлом у богатых виннингэльцев существовала мода держать пеквеев в качестве домашних животных. Пеквейских детей, похищенных из родительских семей, продавали на рынке. Богачи их покупали, чтобы потом хвастаться перед друзьями живой диковиной. Пеквеев одевали точно кукол и, как собак, выводили гулять на поводке. Непривычные к городской жизни и подобному обращению, многие пеквеи чахли и умирали. Наконец Церковь наложила запрет на торговлю живым товаром. Нынче это считалось преступлением, за которое виновного могли казнить.

Но, как всегда бывает, люди нашли способ обойти закон. Если нельзя было покупать пеквеев, то закон не запрещал их усыновлять и удочерять. Государство даже поощряло это, так что богатые горожане всегда могли взять пеквейских детишек «на воспитание». Церковь считала приобщение маленьких дикарей к жизни в просвещенном мире богоугодным делом. Разумеется, размеры торговли пеквеями значительно снизились, однако всякий, у кого имелись желание и деньги, и по сей день мог приобрести себе живую игрушку.

Правда, даже на черном рынке число продаваемых пеквеев было невелико, и потому они стоили очень дорого.

Чтобы защитить своих детей, все пеквейские племена, жившие вблизи Нового Виннингэля, подались в западные края — туда, где жили тревинисы, с незапамятных времен являвшиеся их защитниками и покровителями. Нечестивые торговцы, не боявшиеся Церкви, испытывали вполне обоснованный страх перед тревинисами, которые не тратили время на судебные разбирательства, а расправлялись с виновными на месте.

Стоит ли удивляться, что при виде двух пеквеев, беспечно бредущих по городским улицам без всякой охраны, у двуногих хищников черного рынка жадно загорались глаза?

Джедаш понимал, какая опасность подстерегает бабушку и внука, и проклинал дополнительные помехи, возникшие на его пути. Добычу вполне могли увести у него прямо из-под носа. Среди зевак он уже заметил двоих известных в городе контрабандистов. Эти торговали всем: от запрещенных книг по магии Пустоты до белены, воронца и зубов орков, считавшихся непревзойденным снадобьем для усиления любовной страсти. Не брезговали контрабандисты и пеквеями.

Схватки с ними Джедаш не боялся: ведь он был вооружен магической силой Пустоты. Магия Пустоты удерживала его смрадный труп от разложения. Единственным средством, способным ее пробить, было оружие, благословленное богами. Джедаш не сомневался: чего-чего, а такого оружия у контрабандистов нет.

Врикиль видел, что те всерьез нацелились захватить пеквеев. Главное, чтобы они не заподозрили в нем соперника — тогда стычки с ними не миновать. Только еще не хватало шума, криков и крови! И как назло, улицы пусты. Это и понятно: в городе распространились слухи, что не сегодня-завтра Новый Виннингэль подвергнется осаде. Богачи, у которых были загородные дома, уже сбежали туда, прихватив с собой все ценное.

Мимо прошел отряд солдат. Держались они важно, но лица были мрачными. На улицу тотчас же высыпали все, кто мог передвигаться, в надежде разжиться свежими слухами. Теперь каждый обыватель стал предельно бдительным. Чуть что — сразу побегут за стражей.

Стражи Джедаш не боялся. Он один мог бы справиться с целым отрядом, но ему было строжайше приказано не раскрывать своей истинной природы. Никто не должен знать, что он — врикиль. Дагнарус опасался малейших подозрений в своей связи с живыми трупами, поскольку это могло расстроить его замыслы.

Джедаш тащился вслед за пеквеями, пытаясь найти какое-то приемлемое решение. Неожиданно его размышления были прерваны Шакуром. Врикили могли общаться между собой через кровавые ножи. Магия Пустоты давала им такую возможность.