— Вот мы и дома, Чарлз, — сказала Иоланда. — Наконец-то дома!

Аббат достал кусок сыра, припрятанный им где-то в складках сутаны, и принялся его жевать.

— Надо было нам немного раньше устроить привал, — сказал он, — и как следует подкрепиться. Ветчиной и салом. Путешествовать на пустой желудок вредно для здоровья.

— Обжоррра! — проскрежетал попугай. — Грррех, грррех, грррех! Оурррк!

— Не знаю, что делать с этой птицей, — проворчал аббат. — Она становится обузой. Постоянно сидит у меня на плече и меня же поучает. Ни на минуту не оставляет в покое. Как ты думаешь, а вдруг у него есть душа и он почему-то сделался святой птицей?

— Забудь об этом, — ответил Харкорт. — Ты ни о чем больше не думаешь вот уже несколько дней. Это тоже вредно для здоровья.

— И все-таки, — не унимался аббат. — Когда эта глупая птица там, в поместье, крикнула «Благослови, Господь, мою душу!», кто-то ответил «Да будет так» и некая рука поднялась в благословении. А ведь никто из нас не просил благословить наши души.

— Скорее всего, это ничего не значит, — сказала Нэн. — Но если уж разубедить тебя никак не удается, это, по крайней мере, даст тебе пищу для теологических размышлений, когда ты темными ночами будешь сидеть один у себя в аббатстве.

— Не надо мне никакой лишней пищи для размышлений, — возразил аббат. — В аббатстве хватает о чем подумать и без этого.

Он покончил с сыром и вытер руки о сутану.

— Обжоррра! — крикнул попугай.

Когда они подошли к мосту, деревья развернулись, встали парами по обе стороны дороги и принялись поспешно вкапываться корнями в землю. Аббат в изумлении остановился.

— Что это они делают? — спросил он.

— Наверное, будут стоять здесь, пока не понадобятся снова, — ответил Харкорт. — Если вообще когда-нибудь понадобятся. Их дело сделано. Они проводили нас до дома.

— А горгульи? — спросила Нэн. — Я уже несколько дней их не видела. Они все еще с нами?

— Они стали частью деревьев, — сказал аббат. — Деревья приняли их в себя. Или, может быть, они просто вернулись на место, не знаю. Они уже покрылись корой. Я думал, что сказал вам, когда это заметил.

— Что-то не помню, — заметила Нэн. — На протяжении многих лиг я только и слышала, как ты препираешься с попугаем.

Деревья остались на месте, а они начали спускаться по дороге к мосту. Вдруг из кустов выскочило какое-то жалкое существо с веревкой на шее. Подпрыгивая от нетерпения посреди дороги, тролль возбужденно пропищал:

— Я очень быстро шел и пришел сюда уже давно. Я ждал вас. Под этим концом моста живут очень противные тролли, и пришлось всячески от них прятаться. Если бы они меня увидели, мне пришлось бы плохо.

— Ну хорошо, — сказал Харкорт, — вот ты здесь. Нечего устраивать из этого спектакль. Пошли с нами.

— Наверное, сейчас слишком поздний час, чтобы строить мне мост, — сказал тролль. — А как насчет завтра?

— На днях построю, — пообещал Харкорт. — Только не вздумай мне надоедать.

Нэн и аббат вступили на мост. Харкорт и Иоланда, взявшись за руки, шли за ними.

А впереди всех вприпрыжку бежал тролль.