Изменить размер шрифта - +
Но у него не хватило духу огорчить Шона. Бедняга глядел на него с таким энтузиазмом, так хотел показаться умнее, чем был на самом деле. – Ох, ну хорошо, – сказал Эндрю. И вздохнул. Пусть завтра ему за это будет шестьдесят два кочана капусты, подумаешь… – Почините косилку, Шон. А потом – слушайте меня внимательно, – потом вам надо будет тщательно расчистить этот сарайчик. Сделайте это очень бережно и осторожно, ни в коем случае ничего не сломайте и не разбейте, особенно окно в крыше. Если понадобится, потратьте на это несколько дней. Главное – навести здесь чистоту и порядок. Договорились?

Шон сказал:

– Да, профессор. Спасибо, профессор.

Эндрю не был уверен, что Шон его вообще слушал, а тем более понял. Зато он не сомневался, что Шон был доволен. Когда Шон был доволен, то размахивал руками, будто младенец, растопырив во все стороны пухлые пальцы, словно лучи у морской звезды, и сиял.

– Можно, я ему помогу? – спросил Эйдан.

Ему не терпелось выяснить, что тут на самом деле было, в этом сарайчике.

– Десять минут, – сказал Эндрю. – Не забывай, мы едем в Мелфорд покупать тебе одежду.

Он оставил Эйдана и Шона заниматься сарайчиком. Вытряхивая из волос грязь пополам со старыми чарами и на ходу обмахивая их с джинсов, он отправился в дом – слушать нотации Таркина.

Таркин сидел на стуле с прямой спинкой, положив культю на табурет от пианино. А ведь культя, наверное, сильно болит, подумал Эндрю.

– Да нет, – сказал Таркин, словно Эндрю произнес это вслух. – То есть та половина, которая осталась при мне, вообще не болит. Донимает меня та половина, которой нет. В основном колет ниже отрезанного колена, будто я ногу отсидел. А в данный момент у меня свело отсутствующую икру. Что-то мне не удается убедить ногу, что там нечего сводить. Стейси все советует попробовать гипноз, но это ведь кто-то будет копаться у меня в голове, давать тайные приказы – нет, это мне не по душе. То есть совсем не по душе, вот я никуда и не пошел.

– Да, мне бы такое тоже не понравилось, – согласился Эндрю.

Он словно бы видел отсутствующую ногу Таркина – жилистую ногу, лежащую на табурете от пианино, и тугой болезненный ком сведенной мышцы на икре. Ничего себе телепат этот Таркин.

– О чем вы хотели со мной поговорить?

– А. Это… – Вид у Таркина вдруг сделался смущенный. – Стокки и Стейси с чего-то решили, будто именно я должен с вами поговорить, шут его знает почему, ну вот я и решил ковать железо, пока горячо, а то как бы не струсить. Простите, что спрашиваю. Вы были здесь, в этом доме, когда умер ваш дедушка?

Этого вопроса Эндрю никак не ожидал.

– Нет, – ответил он. – Я проезжал по дороге тут неподалеку, еще не знал, что он умер, и видел его призрак. Тогда и поехал прямо сюда.

Таркин пристально взглянул на него.

– И как он, призрак?

– Был крайне нетерпелив, – припомнил Эндрю. – Пытался вручить мне какую-то бумагу с большой сургучной печатью, я хотел ее взять, но рука прошла сквозь нее. Я думал, это его завещание, но когда адвокат показал мне его, оно было другого формата.

– Ага, – кивнул Таркин. – Так мы и думали. Вы и правда ничего не знаете. Послушайте моего совета, начинайте искать этот документ сию же минуту. Это Джослин, судя по всему, хотел передать вам область попечения. Из той бумаги вы и поймете, что вам полагается сделать, – уж яснее, чем из моих слов.

– Что мне полагается сделать с чем? – не понял Эндрю.

Таркин заерзал на стуле, вид у него снова стал смущенный.

– Честно говоря, точно не знаю, – признался он.

Быстрый переход