– Нежный и аккуратный, а у тебя было с твоей этой, как ее, Асей? – спросил Пикассо.

– Не было, – ответил Серов.

– Ну вот. Любовь была, а самого главного не было. Лох ты, Серов, – заявил Антон.

– Для тебя это самое главное, а для меня – нет, и не говори мне потом, что не понимаешь меня. А за лоха ответишь! – Харитон ткнул пальцем в грудь Пикассо и ушел в соседнюю комнату к другим парням.

После этого юноше стало еще хуже, он начал понимать, что эта компания не для него, но пути назад не было. Здесь он был своим, его понимали, хоть не все, но как минимум половина, а еще здесь никто за ним не следил, как это могли делать родители.

Но однажды случилось то, что навсегда разделило осознание жизни героя на «до» и «после».

То был обычный день, в комнате клубился дым от сигарет, и вдруг вошедший в комнату Дали достал из рюкзака связку самодельных «косяков» из марихуаны.

– Откуда ты достал? – спросил Пикассо.

– Оттуда, – гордо ответил Дали.

– Ну тогда у нас сегодня праздник! – восторженно произнес Шишкин.

– Всем по одной, – сказал Дали, раздавая самокрутки членам клуба, – и тебе, Серов.

– Не, не мне не надо, я не буду, – резко заявил герой.

– Чего ты кобенишься, попробуй! – сказал громко Антон.

– Не буду я вашу траву курить, я не самоубийца, – Харитон твердо стоял на своем.

– Да не будет тебе ничего от первого раза. Не понравится, больше не будешь, – заверил его Кандинский.

Путем уговоров Серов согласился и закурил вместе со всеми. Очевидно, доза была превышена «щедрым» продавцом, что в дальнейшем сказалось на восприятии мира. А пока Харитон стал испытывать странные чувства: картины, висевшие на стенах, стали выглядеть ярче и эффектнее, творения Пикассо вдруг стали выглядеть вполне реалистично, а время стало тянуться в несколько раз медленнее.

Герой встал и направился в пустующую тогда вторую из трех комнат. Мир стал другим. Он наполнился красками, но эта непривычная обстановка пугала юношу.

Члены клуба стали расходиться по разным комнатам. Дали вдруг показался Серову очень высоким, хотя всегда был чуть ниже его. На нем была ярко фиолетовая кофта с шипами как у розы, а волосы внезапно окрасились в красный цвет.

Послышался стук в дверь. Харитон поспешил открыть ее, и вдруг увидел на пороге рыцарей. Самых настоящих рыцарей в латах и с мечами. На щите красовался крест.

– Не пущу на Русь поганых шведов! – закричал Дали. У него откуда то появилось копье, которое он метнул во врагов.

Внезапно комната стала шире. Рыцарей стало больше. Серов побежал прочь, спотыкаясь о разбросанные вещи. Герой отодвинул появившийся перед ним занавес и выбежал на траву. Вокруг шла битва. Гремели взрывы, мушкетеры стреляли в сторону Серова. Пули пролетали сквозь тело Харитона, и он бежал навстречу выстрелам.

– Я свой! – закричал юноша. Он оглянулся и увидел корабли в море, которые вели огонь по позициям русской пехоты.

– Не мешай! – окликнули героя солдаты.

Харитон ушел подальше и обнаружил штаб под навесом. За столом среди других военачальников сидел статный мужчина в треуголке и с усами. Без сомнений, это был Петр I.

– Харитоша, ты? – воскликнул Петр, встав из за стола и обняв парня, – как ты? Я же тебя жду, кто ж Полтаву защищать будет?

Вдруг Серов почувствовал слабость и упал на землю, а Петр наклонился к нему и стал приговаривать:

– Ты чего, Харитон Алексеич, вставай, Россия не ждет, Харитон!

Император дергал юношу за кофту. Изображение перед глазами мутнело, и вскоре все вокруг почернело. Герой услышал уже знакомый голос:

– Харитон, вставай, ты чего? Серов, блин, вставай!

Парень открыл глаза и увидел перед собой лицо Антона.