– Все еще спит, – ответила Мэри, пристально наблюдая за Эдиной, растянувшейся на кровати. – С вами все в порядке? Похоже, вы перегрелись на солнце. Очень уж вы красная…

– Я встретилась с вашим лэрдом. Он обладает редкостным искусством заставить меня краснеть.

– Иногда вы говорите так, будто терпеть его не можете. Поверьте, он хороший человек, а эта беда с Саймоном очень его печалит. Он любил сестру и прекрасно относился к ее мужу. Когда лэрд понял, что малыш исчез, он без отдыха и сна искал его повсюду.

– Да, мне так и сказали. – Эдине приходилось признать, что все в Данморе искренне любили своего лэрда, а это позволяло предположить, что он действительно хороший человек.

– Многие на его месте не стали бы так уж стараться, – продолжала служанка. – В конце концов, ребенок – наследник огромного владения на границах с Данмором. Какие-нибудь другие родственники захотели бы оставить себе эти земли.

– Верно, – кивнула Эдина и, приподнявшись, нахмурилась. – Да, конечно.

– Малышу Малкому повезло иметь родича, который присмотрит за владениями. И будет заботиться о них, пока племянник не вырастет.

– А земля не попадет в руки Саймона?

– Нет-нет. С чего бы это? Саймон ему не родственник. Почему ты считаешь, что он может получить выгоду от смерти Малкома?

– Это объясняло бы, почему он убил Элспет и Уолтера и оставил младенца на смерть.

– Да уж… – Мэри вздохнула и направилась к двери. – Может, ты и права, но не поэтому он запятнал их кровью свои руки. И не поэтому, возможно, попытается убить ребенка, когда узнает, что тот выжил. Саймон безумен. Спятил от ревности и ненависти. Таким вещам объяснения нет.

Таким – действительно нет. А вот жадность и алчность как нельзя лучше объясняли подобные убийства. Прежде у Лукаса не было причин убивать ребенка. Сейчас у него появилась такая причина.

Эдина выругалась и снова улеглась на кровать. Она разрывалась между угрызениями совести по поводу того, что вообще могла считать Лукаса способным на такое преступление, и холодным рассудком, подсказывавшим, что не стоило быть доверчивой дурочкой и что подобную возможность не следовало игнорировать.

Эдина тяжко вздыхала, стараясь решить, что же ей делать. Но она знала только одно: ей ужасно не хотелось верить в виновность Лукаса.

Она снова приподнялась, потом встала. Ей следовало побольше узнать о Лукасе, Данморе и его людях. Местные жители ни за что не скажут ничего дурного о лэрде, но их мнения могут помочь. Она могла узнать многое о прошлом Лукаса, о его пристрастиях и вкусах и даже о характере. Пора перестать просто охранять Малкома и принять активное участие в поисках того, кто хотел смерти ребенка.

В тот момент, когда вернулась Мэри, Эдина уже была полна решимости узнать как можно больше о Данморе и его обитателях.

Она вернулась в спальню, когда уже стемнело. Впервые со дня прибытия в Данмор Эдина ужинала в большом зале. Она намеревалась получше изучить хозяина замка и его людей, но вместо этого весь вечер разрывалась между влечением к лэрду и раздражением. Ей мешали откровенные попытки Лукаса соблазнить ее, и хотелось то сдаться, то закричать на него, приказать ему, чтобы не мучил ее.

Мэри помогла ей раздеться, надеть ночную сорочку покойной матери Лукаса и умыться. Поцеловав на ночь малыша, Эдина забралась в постель, ощущая невероятную усталость, хотя почти ничего не делала, только разговаривала с людьми.

Слушая, как Мэри устраивалась на ночь в маленькой нише у камина, Эдина пыталась привести в порядок свои мысли. За весь день она не узнала о Лукасе ничего дурного, что нисколько ее не удивило. Саймона же ненавидели все, но этого было недостаточно, чтобы его осудить. Все в Данморе считали, что этот человек виновен в убийстве, хотя никто не имел реальных доказательств.