Леди Сэндрилин является необыкновенной девушкой. Хотя она обладает титулом мага, она редко им щеголяет. Она помнит о своей родословной и не медлит в предъявлении прав на свой дворянский титул, если считает, что её не уважают. Леди норовиста. За последний год она флиртовала — один раз с послушником из храма, дважды — с сыновьями дворянских родов Эмелана, — но дальше флирта дело не зашло. Судя по всему, в данный момент леди не заинтересована в замужестве.

Императрица отложила бумаги, постукивая по подбородку пальцем с идеально ухоженным ногтем:

— Ну почему нельзя, чтобы все самые богатые наследницы в Наморне были благородными овечками? — спросила она у пустоты.

Она взяла следующий портрет: некоего Браяра Мосса, как он сам себя называл. «Ах, да», — весело подумала она. Она видела, как его взгляд задерживался на её формах после того, как он немного расслабился. «Молодой дамский угодник. Что важнее для меня — зелёный маг. Может, ему лишь восемнадцать, но он определённо мужчина, а с мужчинами я умею обращаться. И тот шаккан на одной из его вьючных лошадей — это наверное тот самый, о котором писали мои шпионы, с которого он начал. Что за красота! Если это — образец его искусства, то я просто должна привлечь его себе на службу. Талантливый молодой человек, поднявшийся из нищеты, как говорится в отчётах… Я заплачу ему целое состояние, чтобы заботиться о моих шакканах и руководить остальными моими садовниками. К тому времени, как я с ним закончу, ему останется только гадать, как он вообще мог жить где-то ещё!»

Она отложила записи о Браяре. Она знала о своих дальнейших действиях в его отношении всё, что ей было нужно.

На третьем портрете была изображена Даджа Кисубо, темнокожая девушка, одетая в стиле Торговцев. «Изгнана из народа Торговцев, но носит одежду и посох Торговцев», — подумала Берэнин. «И они сделали её богатой. Не всем изгоям так везёт. Интересно, этот кусок металла на её руке — болит ли он? Я знаю, что она делает с его излишками невероятные вещи: нога из живого металла; перчатки, позволяющие обращаться с огнём, не обжигаясь; дерево из живого металла, цветущее медными розами».

Она глянула на записи:

Даджа Кисубо обладает отличными связями в Наморне. Она близка к Дому Банканоров в Кугиско, и, через него, с Гильдией Ювелиров и её сетью банков по всей империи. Благодаря работе, которую она и её наставник проделали в Кугиско, она дружна с Сообществом Магов Кугиско и с нынешним главой Гильдии Кузнецов всего Наморна. В Наморне она могущественна не меньше, чем Леди Сэндрилин, по крайней мере в политическом плане.

«Ох уж эти маги!» — хмыкнула Берэнин, откладывая записи. «Они и так друг друга поддерживают, так ещё и лезут в политику не-магов? Верность этой Кисубо даст мне друзей среди кузнецов и магов, что всегда полезно… Торговцы могут и не полезть в мои политические дела ради неё, но торговля живым металлом переместится сюда. И налоги с продажи этих игрушек из живого металла пойдут в мою казну, а не Ведриса».

«Она уже была изгоем. Изгои всегда хорошо отзываются предложения статуса, если я не найду никаких других стимулов для нашей юной девушки-кузнеца».

Последний портрет принадлежал рыжей, Трисане Чэндлер, четвёртому члену семейки Сэндри. Берэнин побарабанила пальцами по столу, слегка хмурясь. Среди спутников Сэндри Трисана была неизвестной величиной. Некоторые из присланных её шпионами рассказов о девушке были просто нелепы. Тем не менее, у неё был тот стеклянный дракон — созданный подданным империи, племянником нынешнего Имперского Стеклодува. Парень был многообещающим, пока несчастный случай на берегах Сиф чуть его не убил.