* * *

Утренний туман был холодным, точно прикосновение рук мертвеца, и позволял видеть всего на несколько метров. Роберт шагал через него, поеживаясь и напрягая глаза. Справа, совсем рядом темнела поверхность забора.

– Стой! Кто идет? – донесся сверху немного испуганный голос.

– Свои, – Кузнецов сделал несколько шагов, и из марева выплыла сторожевая вышка, ее опоры, крыша, ведущая наверх лестница. – Ты там как, бдишь?

– Так точно, – ответил Леон, новичок, присоединившийся к отделению месяц назад, на Циклоне. Высокий и светловолосый, он всю жизнь провел в тайге, где не видел ничего сложнее циркулярной пилы. Но обращаться с оружием обучился очень быстро, и на стрельбах не терялся среди ветеранов.

– Хорошо, – Роберт кивнул и пошел дальше, проверять остальные посты, где стоят его подопечные.

Сильно хотелось спать, веки опускались, будто свинцовые. В голове крутились мысли, что нет ничего хуже последних часов караула, когда подходит к концу бессонная ночь.

Но стоило часовому на очередной вышке не окликнуть подходившего сержанта, как Роберт встрепенулся. Выругавшись себе под нос, он пошел дальше крадучись, почти неслышно. Проник под вышку и полез по лесенке, ступеньки начали скрипеть под ногами.

Откинул люк и обнаружил, что в лицо ему смотрит дуло автомата, знакомого до последней детали «Козыря».

– Я так и думал, что это ты, елки-палки, – сказал Трэджан бодрым голосом, но глаза у него были заспанные, опухшие.

– Все же проснулся, гад, – Роберт беззлобно выругался. – Еще раз такое учинишь, я лично тебя пристрелю. Ты что, не понимаешь, что зайди к тебе с проверкой кто повыше Бьерна, мы бы дружно отправились в карцер?

Трэджан молчал, якобы виновато смотрел в пол, но в глазах его светилась насмешка.

– Даже не в карцер, а под суд. Время-то военное, – закончил Роберт официальную часть выговора, и добавил. – При новой попытке подставить меня дам в рожу. И не посмотрю, что друг.

– Так точно, сержант. Слушаюсь, сержант. Буду бдителен, сержант. Ведь кругом враги, сержант, – истово забормотал Трэджан.

Роберт зажал руками уши и торопливо начала спускаться. Он давно понял, что с приятелем серьезно разговаривать особого смысла нет. Сам заговорит кого угодно, и если надо, то и до смерти.

Проверил еще две вышки, где стояли Кампински и Тимур, там все оказалось в порядке. Когда вернулся к караулке, расположенной у ворот, солнце выпихнуло из за горизонта веер розовых лучей. Мерзкий туман начал потихоньку рассеиваться.

– Ну что там? – спросил Бьерн, сидевший за столом дежурного офицера, и громогласно зевнул.

– Порядок. Все на месте, никто не спит, – доложил Роберт.

– Это хорошо. Надеюсь, что и у остальных дела не хуже.

Через несколько минут вернулись двое других сержантов. Едва отрапортовали, как со стороны казарм донесся сигнал подъема. Через минуту он затих, сменившись дружным топотом.

Полк выбежал на зарядку.

– Единственное преимущество караула, что от зарядки ты освобожден, – заметил командир третьего отделения, с медной кожей и тонким носом.

– Есть еще одно – можно спать до обеда, – хмыкнул Роберт.

– Сегодня это не пройдет, – мрачно заявил Бьерн. – В полк прибывает новая броня. Будем принимать.

– Что за новая броня? – встрепенулся сержант первого отделения. – Чем она от старой-то отличается?

– Знаю только аббревиатуру – эм бэ эс, эл двенадцать, а два, – сказал лейтенант. – Больше ничего не сообщили.

Зарядка закончилась, солдат погнали в столовую, а еще через полчаса взвод Бьерна вышел из караула.

– Живо на завтрак, – скомандовал лейтенант.