Изя ничем на таком расстоянии помочь мне не мог. Его длина все-таки была ограниченной. Сократить дистанцию без риска заполучить белый луч в грудь я тоже не сумел. Карателей было слишком много, и они уже успели опомниться.

Ули больше не откликался.

Кажется, пережитая собратьями боль ударила по нему слишком сильно и малыш временно отключился. Но я все равно не оставлял попыток добраться до карателей. Однако тот, с активированным браслетом, который больше не мог пользоваться «бластером», существенно портил мне жизнь, не давая подобраться к уродам по изнанке, отталкивая все новыми и новыми поисковыми сетями, которые в любой миг могли спеленать меня, как обычную кляксу. Но изменить это я был не в силах. Чтобы добраться до него, надо было пройти через остальных. А перекрещенные белые лучи, из которых каратели вновь попытались воспроизвести ловчую сеть, не позволяли этого сделать.

Млять!

Да когда же у этой штуки аккумулятор разрядится?! Сколько они способны вот так стоять и отстреливаться, а?!

Остановившись перевести дух, я снова отпрыгнул, едва не словив новый заряд в грудь, а Изя свирепо оскалился.

Твою ж тещу! Это магия или механика? Если магия, то какого хрена она так долго работает? А если механика, то где тот рычаг, который может ее отключить? Даже пистолет требует перезарядки, а у этих хреновин, похоже, бесконечный боезапас! Или нет?

Я взревел, когда еще один из карателей отступил и, прикрывшись спинами товарищей, опустил «бластер» и полез за чем-то в карман.

Значит, все-таки сменные картриджи!

И что самое мерзкое, эта тварь, привычным движением вынув из «бластера», а затем вставив туда какую-то пластину, снова прицелилась. Причем не в меня, а в моих едва живых улишшей!

«Изя, прикрой! – скомандовал я, отступая к нуррятам и закрывая их собой. – Вы, домой! Живее, пока нас всех не перебили!»

Делать было нечего. Своих зверей я бы не бросил, поэтому бегство как средство спасения даже не рассматривал. Отойти в сторону и потерять кого-то из них я тоже оказался не готов. У меня их осталось всего четверо. Из восьми. И все они нуждались в моей поддержке. Мы вроде как в ответе за тех, кого приручили. А если и умирать, так с музыкой! Так?

Так, я вас спрашиваю, твари?!

Каратель недобро оскалился, зпоздало сообразив, на какую наживку меня следовало ловить. А потом выстрелил мне в грудь.

Первый, Второй…

Господи, да что же вы, творите, глупые?!

Я даже дернуться не успел, как два улишша, до этого с трудом стоявшие на лапах, стремительно прыгнули и почти сразу рухнули на пол дымящимися, обугленными до неузнаваемости кусками плоти, которые прямо у меня на глазах рассыпались горками пепла.

Следом за первым карателем еще три «бластера» плюнули в нас белыми лучами, но мне уже было все равно. Услышав позади протестующий рык Третьего и Пятого, я прыгнул вперед сам. До того, как моя несчастная мелочь тоже попытается героически сдохнуть. И до того, как моя совесть отяготится еще двумя смертями.

Они мои.

Не отдам.

Не сметь их трогать!

Попав под сдвоенный луч сразу двух «бластеров», я споткнулся, но прыжок все-таки совершил. И, пролетев несколько ужасающе длинных метров, всем немаленьким весом рухнул на не ожидавшего от меня такой прыти карателя.

«На, сука, получи», – устало подумал я, дотянувшись клыками до чужой глотки и от души ее рванув. На морду хлынула горячая кровь. Обиженный мной мужик захлебнулся криком. Мы грузно упали. Он устрашающе захрипел, когда я сомкнул челюсти крепче. Что-то снова с силой ударило меня в бок, затем еще и еще раз.