Глупое тепло поднялось по щекам Ниллы. Она опустила голову, скрывая улыбку, которая не должна была там находиться. Какое ей было дело до похвалы мага со шрамами? Но тепло оставалось какое то время, даже после последнего кусочка печенья.

Она потянулась закрыть баночку, пока искушение не заставило ее съесть еще четыре. Поразительно, что могли сделать печенье и чашка чая с пострадавшей душой. Если она думала об этом, песнь единорога еще была там, глубоко внутри. Но теперь она слышала ее словно из за множества слоев. Она могла вернуться и мучить Ниллу во тьме бессонной зимней ночи, но она уже не боялась, что песня будет преследовать ее каждый миг бодрствования, отравляя все другие мысли красивой печалью.

– Нужно отпраздновать, – она отодвинула баночку. Сильвери с укором посмотрел на нее, и она рассмеялась. – Не нужно вести себя как надувшийся гусь! Мы сегодня бились и победили. Это достойно небольшого празднования, да?

Он задумался, а потом кашлянул.

– Не думаю…

– Не думайте! Празднование – не время думать. Нужно есть Королевское печенье, пить квизи в честь нашего успеха. Или… знаю.

Она вдруг встала. Двигаясь быстро, пока маг не остановил и не расспросил ее, она прошла к шкафу, который все еще был открыт. Она встала на носочки, взяла шкатулку – красивую, из красного дерева с черными полосками – с верхней полки, обхватила руками и осторожно донесла до стола. Взгляд Сильвери давил на нее, она открыла пряжку и стала раскладывать содержимое: мисочку, две баночки с крышками, набор гребней, жесткую щетку. А еще бритву и ремешок. Она положила их в ряд на столе.

Маг молчал. Молчание было неприятным. Он был таким тихим, что она слышала храп виверны, сжавшейся в комок чешуи и крыльев под столом.

Нилла села и уперлась локтями в стол.

– Ну? – наконец, сказала она.

Он поднял голову. Его капюшон упал с лица, открывая растрепанные волосы и бороду. Бровь приподнялась медленно, бледные глаза вспыхнули.

– Что, мисс Бек?

– Что думаете? – она указала на инструменты для бритья. – Я увидела их только что в вашем шкафу. Почему нет?

Последовала долгая пауза. Нилла решила, что не станет ее нарушать, но вскоре стала думать, что придется сидеть, сжав губы, до темноты. Наконец, она покачала головой и отклонилась на стуле.

– Хорошо, можете говорить.

– Что сказать?

– Это было глупо.

Он не ответил. Другая его бровь медленно приподнялась.

– Я просто подумала, может… – она утихла, опустила голову, щеки снова вспыхнули. Нилла подняла ресницы и посмотрела снова на него. – Просто вы так вежливо говорите, двигаетесь и ведете себя. Я подумала, что вы, наверное, не всегда выглядели как волосатое чудище.

– Волосатое чудище?

– Да. Дикое, безумное и ужасно волосатое чудовище, – Нилла улыбнулась ему. А потом посерьезнела. – Я брила папу раньше. И все еще брею. Когда я дома. Когда вернусь домой, – ее горло сжалось, и ей пришлось кашлянуть и продолжить. – Вы были добрым ко мне, маг Сильвери, позволили остаться тут. Я могу не только готовить. Вы добрый, и…

Он встал. Это было так резко, что Нилла вскрикнула и вжалась в стул. Его голова была опущена, лицо снова скрывал капюшон, но его голос рычал так низко, что будто отзывался гулом в ее животе.

– Я – не добрый, мисс Бек. И не хороший. Мне не нужна ваша помощь. И я не желаю вашего сочувствия.

Она не успела прийти в себя и подумать об ответе, он уже поднялся по лестнице и пропал в отверстии в потолке.

* * *

Нилла сидела на крыльце, смотрела, как солнце садилось за горизонт вдали. Виверна присоединилась к ней, волочила сломанное крыло по полу, пока шла, а потом села на задние лапы.