Андрей Кивинов. Вор должен сидеть
Все события вымышлены. Совпадения имен и мест действия с реально существующими – случайны. Кома – угрожающее жизни состояние, характеризующееся полной утратой сознания и отсутствием рефлексов…
Глава 1 1980 г. Ленинградская область
– Все, хана. Сдох, – Генка с отчаянием постучал фонариком о ладонь, и, убедившись, что пользы это не принесло, спрятал его в карман. – Мой тоже сейчас сядет, – Денис направил почти умерший лучик на приятеля. – Выключи. Так пойдем. Фонарик на крайняк оставь. Денис нажал кнопочку, луч исчез, оставив друзей наедине с полной темнотой. – Падай, отдохнем, – Генка бросил рюкзак на землю и уселся на него, прислонившись спиной к песчаной стене, – черт, холод собачий! Температура в пещере не превышала семи градусов, что для одетых в легкие куртки пацанов было весьма чувствительно, особенно, если не двигаться. Самое обидное, к холоду невозможно привыкнуть, как, например, к той же темноте или запаху сырости, напоминающему вонь вечно затопленного подвала. Привыкли даже к недостатку свежего воздуха в атмосфере, но к этому проклятому холоду… – Слушай, – Денис нащупал стену и опустился рядом с Генкой на холодный песок, – а если мы вообще не выйдем? – Ты чего? Как не выйдем?! – раздраженно отозвался тот, – Я эти норы, как свой огород знаю. Сейчас метров сто вперед, там поляна будет, а сразу за ней выход к Саблинке. Вообще-то он был не очень уверен, что через сто метров появится поляна, а не очередной поворот извилистого лабиринта, уводящий ее дальше, в черные недра. Генка уже давно понял, что они заблудились, но признать это перед городским, на год младшим Денисом пока не собирался. Генка не слабак. Фигня, выкрутимся… Он пошарил в карманах и достал коробок спичек. Спичек было немного, пол коробка. Генка таскал их постоянно, в свои тринадцать он уже покуривал, подражая взрослым мужикам. Сигареты воровал у матери или стрелял у морально неустойчивых односельчан. В магазине ему не продавали, даже когда он приходил за ними вполне законно, для матери. Мол, мал еще. Спичка вспыхнула, но почти тут же погасла, без необходимой огню поддержки кислорода. – Зараза! – Генка смял картонный коробок и сунул его обратно в карман, – ну, как согреться? – Интересно, сколько мы тут уже ползаем? – Не знаю. Часов десять. – Кажется, мы были в этом месте. – Не говори фигни. – Меня отец убьет, – предположил Денис, – я как-то домой на час опоздал, так отдубасил, неделю сесть не мог. – Может, не узнает. – Ну, да! Бабушка, уже наверняка все село переполошила. И в город родичам позвонила. – Ты ей сказал, куда идешь? – Нет, конечно. Мне к пещерам на километр не велено подходить. Сказал, на рыбалку. Черт, она еще подумает, что утонул. А ты матери сказал? – Тоже нет. Да ей все равно. – Значит, никто не знает, что мы здесь? – Витяй знает. Я у него фонарь брал… Не боись, Дениска, скоро выберемся, – Генка зевнул и поежился, – спать только хочется. На самом деле они блуждали не десять часов, как предположил Генка. Пошли вторые сутки с того момента, когда они пересекли порог большого Саблинского лабиринта. После этого ни на минуту не сомкнули глаз. Один раз подкрепились, разделив пополам Генкину горсть семечек и засохшую ириску, обнаруженную Денисом в кармане брюк. Другого провианта не имелось, его попросту не брали, рассчитывая выйти из пещер через пару часов. |
