– Но она исчезла, – сказала Элоэ.

– Как я уже сказал, если ее и украли, то это сделал не я. Клянусь вам, на чем угодно. Что для вас является святым? На вашей собственной голове, если хотите, клянусь, что, когда я покинул комнату в тот вечер, когда вы позволили мне уйти, я ничего с собой не унес, кроме памяти о человеке, который был добрым, благородным и милосердным.

Она опустила глаза под его взглядом, а ее пальцы задрожали у него в руках.

– Я верила в вас, – произнесла она тихим голосом. – До тех пор… пока брошь не исчезла, после чего я возненавидела вас.

– А теперь? – спросил он.

Она вновь подняла на него глаза.

– Я хочу верить вам… Хочу, но это трудно.

– Я ничего не могу вам предложить, кроме моего слова.

Она опять изучающе посмотрела ему в лицо, в ее глазах застыл вопрос, губы слегка дрожали.

– Вы не можете вот так смотреть и лгать одновременно? – сказала она. – Или можете?

– Вы мне поверите, если я скажу, что я не мог лгать вам? Кому-нибудь еще, но не вам.

– Это правда?

– Чистая правда. Скажите, что вы верите мне, скажите, что вы будете доверять мне, как вы доверяли мне прежде.

Казалось, его глаза смотрели в самую глубь ее сердца.

Она пыталась противостоять ему, пыталась думать логически и ясно, но знала, что это невозможно. Она ощущала только теплоту его сильных рук, его близость и его глаза.

Остальной мир исчез.

– Я верю… вам, – прошептала, однако, она.

Глава 4

Элоэ вдруг осознала, что Дикс все еще держит ее руки. От быстро нарастающего чувства смущения она еле заметно, но вместе с тем нервно вздрогнула, и ее руки тут же были отпущены.

Он достал портсигар из кармана.

– Можно мне закурить? – спросил он.

– Конечно.

Она машинально кивнула головой, не обращая внимания на то, что портсигар у него вроде бы золотой, а зажигалка явно из дорогих.

– А вы что здесь делаете? – спросила она и почувствовала, что ей никак не удается говорить с ним безразличным или легкомысленным тоном, как того хотелось.

Он взглянул на нее. Элоэ отметила, что, прежде чем ответить, он подумал.

– Я, как вы видите, веду машину на юг, а точнее, в Бейонн.

Элоэ оглянулась назад, чтобы взглянуть на большой красный «мерседес», хромированный корпус которого поблескивал на солнце.

– Красивая машина. А они… Они… Вас наняли водить ее?

На его лице появилось странное выражение, когда он полушутя-полусерьезно произнес:

– Это вы вежливо интересуетесь, не украл ли я ее?

– Нет, нет, конечно, нет, – запротестовала Элоэ. Однако щеки ее покраснели, а в голосе просквозили фальшивые нотки, чего она не смогла скрыть.

– Я бы больше хотел услышать то, что вы думаете.

– Вы ведь не украли ее, нет? Скажите мне правду, пожалуйста, скажите мне правду. Я хочу доверять вам, – жалобно произнесла Элоэ, как будто это она должна защищаться, а не он. В ее голосе слышалось почти рыдание, и он заметно смягчился.

– Зачем вам волноваться за меня? Я того не стою. Но, чтобы успокоить вас, я еще раз заверяю, что я не украл эту машину.

– И вы устроились на работу? – настаивала на своем Элоэ.

Опять ей показалось, что он слегка заколебался, прежде чем ответить.

– Да, в каком-то роде, – наконец признался он.

– Не сочтите меня дерзкой за то, что я задаю вам все эти вопросы, но я думаю, если… Я искренне считаю, что… я чувствую своего рода ответственность за вас.