— Спускайся вниз, парень, — проворчал норвежец, всматриваясь в темноту. — К нам пожаловали гости.

— Много? — спросил я, бросив взгляд на сигнальный рог, висящий у него на спине.

У меня в висках гулко застучала кровь. Брам пожал широченными плечами, повернулся налево и направо.

Он вгляделся в дубы и грабы, мерцающие в лунном свете на склонах холмов, потом пробормотал:

— Кое-кто из этих ублюдков подошел совсем близко. Ветер то и дело доносит до меня их зловоние.

Я оглянулся на берег, на пляшущее пламя костров, вокруг которых лежали скандинавы, не ведающие об опасности, и прошептал:

— Бежим вниз. Надо предупредить остальных.

— А можно встретить этих ублюдков так, чтобы они надолго нас запомнили, — криво усмехнулся Брам. — Задержать их, выиграть немного времени.

Воин смотрел прямо вперед, но я знал, что одним глазом он поглядывал на Валгаллу. Его меч с тихим лязгом покинул ножны.

— Пусть наши ребята услышат, как англичане визжат, словно свиньи.

— Не надо! Нам нужно бежать.

Я схватил Брама за плечо, он обернулся ко мне, стиснул челюсти.

— Хорошо, парень, мы побежим. На счет «три».

Я кивнул.

— Раз, два, три!

Я развернулся и побежал вниз по склону, поскальзываясь на мокрых камнях, перепрыгивая через валуны. Меч в ножнах колотил меня по бедру, плащ развевался за спиной подобно подбитому крылу птицы. Вдруг я понял, что бегу один. Брам остался наверху.

Необходимости кричать не было, ибо воины, сидящие на берегу, услышали стук камней и вскочили с земли, поднимая щиты и выхватывая мечи. Я спустился до самого низа, не удержался на ногах там, где каменистый склон неожиданно выровнялся, и с разбега растянулся на гальке.

— Что, Ворон? — Сигурд стоял, выпрямившись во весь рост, сжимая в одной руке пустой кубок, в другой меч, и всматривался в вершину холма.

— Они здесь, мой господин! — выдавил я, пытаясь отдышаться.

— Сколько? — спросил Сигурд, отшвырнув кубок.

— Слишком много, — ответил я, хватаясь за рукоятку меча.

Долгий протяжный звук скандинавского боевого рога бросил вызов шуму прибоя.

— Брам! — пробормотал я, глядя на гребень, посеребренный луной.

— Строим стену из щитов! — крикнул Сигурд. — Перед кораблями!

Но воины уже и так пришли в движение, образуя стену из плоти и железа.

— Загасить костры! — напомнил Улаф. — Или вы хотите показать англичанам, куда им пускать свои проклятые стрелы?

Сигурд, Бьярни и Бьорн покинули строй и стали ногами расшвыривать горящие палки, поднимая в ночное небо дождь трещащих искр. Головешки продолжали тлеть. Они укутывали нас оранжевым заревом, которое могло стать смертельно опасным, когда англичане подойдут на расстояние выстрела из лука.

— Если хотите сделать дело как надо…

Флоки Черный не договорил, шагнул вперед, спустил штаны и задрал кольчугу. Он небрежно помочился на угли. Те сердито зашипели и скрылись в облаке серого дыма. Остальные встретили его дерзкий поступок восторженными криками, ибо склон уже ожил черными силуэтами. Вокруг нас на гальку посыпались огненные стрелы.

— Щенки хотят осветить берег, — заметил Улаф.

Однако камни еще не высохли после дождя. Пылающие стрелы шипели и гасли.

— Нам нужно было бы болтаться в море, среди долбаных волн! — рявкнул Глум, затягивая под бородатым подбородком кожаный ремешок шлема.

— Когда это ты успел превратиться в старуху, Глум? — поинтересовался Сигурд, расхаживая перед строем, как голодный волк.