— Я не настаиваю… Умоляю, — старик произнес непривычное для него слово, которое уже и не употребляется, потому что всем давно стало ясно — умолять бесполезно кого угодно о чем бы то ни было. Не откликаются люди на мольбы в наше время. Мольбы ближних только раздражают, вызывают досаду, в лучшем случае смешат.

— Хорошо, Иван Федорович… Иду, — и Леша положил трубку.

Он вошел через пять минут — участковый милиционер, сосед по подъезду, Алексей Николаевич, постоянный противник старика в домино и шахматах. Был участковый тощ, рыж, сутул и на человека смотрел пристально и требовательно, такая уж у него была работа.

— Иван Федорович, — начал он с порога, — ты меня напугал… Сижу, по телевизору «Поле чудес» показывают, какой-то хмырь отказался от миллиона рублей и выиграл яблоко… Да и то, как я успел заметить, надкушенное… Якубович его и надкусил…

— Тише, — старик приложил палец к губам и, уцепившись в рукав тренировочного костюма, в котором пришел сосед, потащил его в комнату, усадил в кресло, сам сел напротив.

— Слушаю, Иван Федорович, — растерянно пробормотал участковый. Он осторожно оглядывался по сторонам, пытаясь понять причину стариковского беспокойства.

— Значит, так, Леша… Беда. Катю только что… Это… Ну, в общем… изнасиловали.

— Что?! — вскочил участковый с кресла.

— Сядь, Леша… Я уж побегал по квартире с топориком… Да побоялся ее одну оставить… Мало ли…

— Кто? — Леша побледнел, и его веснушки, обычно почти невидимые, проступили так ясно и четко, будто стали выступающими на лице.

— Знаешь этого торгаша, который в соседнем доме квартиру купил? На втором этаже…

— Чуханов?

— Может, он и Чуханов… И это… Два его приятеля…

— Втроем? — ужаснулся Леша.

— Они еще там, — мертвым голосом произнес старик. — Праздник у них… Свет в окнах… Их еще можно прихватить… Они даже не разбегаются, представляешь? Вроде ничего и не случилось, Леша… Это что, уже принято?

— Так, — сказал Леша, и взгляд его остановился на окне. — Так, — повторил он, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. — Так… Где Катя?

— В ванной.

— А! — досадливо крякнул Леша, ударив себя кулаком по тощей коленке, обтянутой тренировочными штанами. — Напрасно… Это плохо.

— Что плохо? Почему? — забеспокоился старик.

— Она ведь следы смывает, Иван Федорович.

— Какие следы?

— Да эти вот самые… Ты что, не понимаешь? На экспертизу бы ее… Документ будет, доказательство… Другой разговор начнется…

— Что же ей так и таскать в себе эту бандитскую сперму? — вскричал старик, но тут же прижал ладонь к губам, опасливо оглянулся на ванную.

— Ладно… Разберемся. — Острые, угластые желваки быстро-быстро забегали под кожей участкового. — Значит, так, Иван Федорович… Слушай меня внимательно.

— Слушаю.

— Никуда из дома не выходить. Катю не выпускать. Сидеть на месте и ждать.

— Чего ждать-то, Леша?

— Меня жди. Понял? И звонить никуда не надо.