— Для этого в моей папке лежит несколько чистых листов бумаги? — спросил Ник.

— Да, — ответил Тони. — Только это не бумага, а листы пергамента, каждый размером 29 3/4 на 24 1/4 дюйма, что точно соответствует размеру Декларации.

— Так что мне остаётся только надеяться, что её не будет искать каждый таможенник и патруль береговой охраны?

— Я хочу, чтобы ты исходил из того, что её будет искать весь мир, — ответил Кавалли. — Тебе не стали бы платить такие деньги за то, что можно устроить одним звонком в «Федерал экспресс».

— Я знал, что ты скажешь что-нибудь подобное, — ответил Ник. — И все же я имел такие же проблемы, когда тебе был нужен украденный Вермеер из Рассборо, однако ирландская таможня до сих пор не может понять, как я вывез картину из страны.

Кавалли улыбнулся.

— Итак, каждый из нас знает теперь, что от него требуется. В дальнейшем мы будем собираться не меньше двух раз в неделю: каждое воскресенье — в три часа и каждый четверг — в шесть, с тем чтобы убедиться, что никто из нас не отстал от графика. Стоит выбиться одному, как остановятся все. — Тони посмотрел на присутствующих — они в знак согласия кивали головами.

Кавалли всегда поражало то, что организованная преступность, если она надеялась приносить дивиденды, так же нуждалась в эффективном управлении, как любая открытая акционерная компания.

— Итак, встречаемся в следующий четверг в шесть?

Все пятеро кивнули и сделали пометки в своих блокнотах.

— Господа, теперь вы можете открыть второй конверт.

Каждый вскрыл свой конверт и вынул пухлую пачку тысячедолларовых купюр. Адвокат принялся считать деньги.

— Ваш аванс, — пояснил Тони. — Расходы будут оплачиваться в конце каждой недели, счета принимаются в любое время… И, Джонни, — сказал Тони, обращаясь к режиссёру, — мы финансируем не «Врата рая».

Скациаторе выдавил на лице улыбку.

— Благодарю вас, господа, — сказал Тони, поднимаясь из кресла. — До встречи в следующий четверг.

Все встали, и, прежде чем выйти, каждый пожал руку отцу Тони. Тони проводил их до автостоянки. Когда отъехала последняя машина, он вернулся и обнаружил, что отец перебрался в кабинет, где, побалтывая виски в стакане, разглядывал идеальную копию, которую Долларовый Билл намеревался уничтожить.

— Архивист не может подойти к телефону. Он на совещании. Могу я узнать, кто звонит?

— Рекс Баттеруорт, специальный помощник президента. Может быть, архивист перезвонит мне, когда освободится? Он найдёт меня в Белом доме.

Рекс Баттеруорт положил трубку, не дожидаясь обычной в таких случаях реакции, когда на другом конце провода становилось известно, что звонят из Белого дома: «О, я думаю, он сможет взять трубку, господин Баттеруорт, если вы подождёте секунду».

Но Баттеруорт хотел не этого. Специальному помощнику нужно было, чтобы Колдер Маршалл перезвонил ему сам, ведь как только его соединят через коммутатор Белого дома, он окажется на крючке. Баттеруорт понимал также, что, являясь одним из сорока шести специальных помощников президента, да к тому же временно прикомандированным, он может рассчитывать, что его фамилию на коммутаторе даже не разберут. Заглянув в маленькую комнатушку, где размещались телефонистки Белого дома, он укрепился в этом мнении.

Постукивая пальцами по столу, Рекс с удовлетворением разглядывал лежащую перед ним подшивку документов. Один из составителей графика президента смог таки снабдить его необходимой информацией. Документы свидетельствовали, что архивист приглашал трех последних президентов — Буша, Рейгана и Картера — посетить Национальный архив, но «вследствие большой занятости» ни один из них не нашёл для этого времени.