Еще он заметил, что женщина говорит на идеальном ранкене.

Она вела разговор так естественно, что, сам того не замечая, Молин перешел на дворцовый диалект. Так приятно поговорить с культурным и светским человеком!

— Прошу принять и мои соболезнования, я знаю, что недавно вы потеряли любимую жену, — продолжала Марьят.

— Да, — ответил Молин. — Правда, наши с ней отношения несколько разладились незадолго до этого. Но все же терять близких людей всегда горько и тяжело.

Молин помолчал и продолжил, переводя разговор на другие, не настолько личные, темы.

— Чему обязан радостью видеть вас? — спросил жрец, стараясь облечь любопытство в наиболее вежливую форму.

— Попав в Санктуарии, я много слышала о вас, лорд Факельщик. Люди говорят, что вы творите чудеса ради города, отстраивая стены и поддерживая порядок, — сказала Марьят, даря ему милую и чуть кокетливую улыбку.

Глядя на лицо Марьят, весьма привлекательное для женщины ее лет, Факельщик осознал, как давно он не обменивался любезностями с дамой своего возраста и положения. Беседа для вечно занятого делами жреца принимала новый, неожиданно приятный оборот.

— Вы очень любезны, госпожа. Я поставил себе задачей поднять этот город воров на более-менее респектабельный уровень.

Ваша похвала служит признанием тех небольших успехов, которых я сумел добиться, — скромно ответил Молин.

— На мой взгляд, милорд, успех более чем очевиден. О, я даже слышала, что по всей империи бытует мнение, что Санктуарии сегодня — прекрасное место, чтобы начать новую жизнь, — продолжала плести кружева изящной беседы Марьят.

— Значит, цель вашего визита — начать в Санктуарии новую жизнь? Полагаю, Крандерон оставил вам в наследство начальный капитал. Надеюсь, достаточный, чтобы снять особняк в лучшем районе города. Я бы мог предложить вам один за вполне приемлемую цену. — Факельщик понял, что надеется, что эта женщина поселится в

— Признаться, я подумывала о чем-то более дерзком, — сказала Марьят, мягко заигрывая со жрецом. — Собственно, я хочу открыть свое дело, которое непременно пойдет на пользу экономике Санктуария.

Это заявление поразило даже обычно готового ко всему Молина. Он недоуменно моргнул.

— Что вы имеете в виду?

— Полагаю, что вам лучше позвать вашего секретаря, чтобы он записывал по мере того, как я буду излагать свое предложение, — ответила Марьят. Сидящая перед ним придворная дама вдруг неуловимо преобразилась в деловую женщину.

Факельщик встал и подошел к двери кабинета.

— Хокса, — позвал он, — будьте любезны зайти ко мне и прихватите перо и бумагу.

Когда секретарь устроился за столом, Марьят изложила свой план. Настроенный поначалу скептически, Молин вскоре растерял весь свой скепсис и завороженно слушал, не сводя с нее глаз.

Хокса же настолько проникся простотой плана, что несколько раз забывал делать заметки, следя за ходом мысли вдовы винодела. Потом, правда, ему пришлось наверстывать упущенное, поскольку все было необходимо зафиксировать на бумаге.

После того как они обговорили ее идею и Марьят получила ответы жреца на интересующие ее вопросы, она покинула Молина Факельщика, взяв с него письменное заверение в том, что завтра он будет присутствовать на ее встрече с торговцами в «Теплом Чайнике»

Когда Марьят вышла из дворцового комплекса, где располагался кабинет жреца, она почувствовала себя легко и на пару десятков лет моложе.