Открыв ключом внутреннюю дверь, немного повозился с наружной, распахнул ее и вошел в прохладный широкий подъезд. Захлопнуть двери Феоктистов не успел: неожиданно с верхней площадки спустился незнакомый мужчина в спортивном костюме и ударил его кулаком в лицо. Уже падая, Потап Викторович услышал, как, громко протопав тяжелыми ботинками, подскочил второй. Неизвестные подхватили его под руки и, уже обмякшего, теряющего сознание, втащили в квартиру. Глухо захлопнулась за спиной входная дверь. Очнулся Потап Викторович оттого, что кто-то методично наносил удары по его телу. А когда приоткрыл глаза, ему на голову натянули холщовый мешок, дохнувший в лицо какой-то гнилью, после чего за спиной крепко стянули руки.

Неприятный голос зашепелявил у самого лица:

– Какое кодовое слово?! Говори, падла, пока не завалили!

– Какое еще слово? – едва пришел в себя Потап Викторович.

– То самое, от охранной системы! Говори, если сдохнуть не хочешь!

Следовало потянуть время. Если он не позвонит в ВОХР в течение пяти минут, оставив систему охраны разблокированной, то уже через десять в квартиру ворвется вооруженная полиция!

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – продолжал тянуть время Феоктистов, вдыхая колючую пыль.

И в тот же миг ощутил сильнейший удар в грудь. Грабители надавили на плечи, прижав голову к полу. Горло захлестнул острый шнур, не давая возможности вдохнуть и забирая из легких последние остатки воздуха.

– Послушай, у меня нет времени вести с тобой беседы, – вмешался другой голос, с заметной хрипотцой. – Если не скажешь через тридцать секунд, сдохнешь! Мне терять нечего… а так, может быть, еще поживешь. Счет пошел… Раз… два…

Спокойствие и металлические интонации, с которыми была произнесена последняя фраза, заставили Феоктистова поверить, что так оно и будет, и он ответил:

– Кодовое слово – «Волга».

– Вот так-то лучше.

Удавка на горле ослабла, давая возможность задышать полной грудью. Феоктистов почувствовал, как прелый теплый комнатный воздух прошел через гортань в легкие.

Хрипатый поднял телефонную трубку и, умело подражая его голосу, произнес:

– «Волга». Вернулся я тут. Нашлись кое-какие дела. – Дождавшись короткого ответа, положил трубку на рычаг и распорядился: – Завяжи ему ноги.

– Понял, – отозвался второй звонким голосом и, болезненно пнув Феоктистова в бедро, зло потребовал: – Ноги вместе!

Тот послушно сомкнул колени с лодыжками, и тотчас кто-то захлестнул их упругим кожаным ремешком.

– Вот так и лежи!

– Послушайте, я не знаю, что вам здесь нужно, но вам лучше уйти, – заговорил Потап Викторович. – Вы меня с кем-то спутали… У меня связи не только в полиции, но и среди весьма уважаемых людей, контролирующих этот бизнес.

– Заткни ему пасть, – ленивым голосом отозвался хрипатый, стоявший где-то в середине коридора.

Его неторопливые равнодушные шаги глушила ковровая дорожка, но Феоктистов и так знал, что тот переходит от одной картины к другой и в данную минуту остановился перед полотном Якоба Йорданса «Обнаженная Сусанна».