Ренин опять стал потирать руки. Но он не продолжал, так как заметил, что Гортензия его не слушала. Роза очнулась. Гортензия ее обняла и нежно проговорила:

— Роза, Роза!.. Это я… Не бойся!

Она стала тихо ее успокаивать. Но Роза, хотя и стала приходить в себя, оставалась неподвижной и углубилась в свои собственные мысли. Видимо, она бесконечно страдала.

Ренин понял все ее горе, понял, что это горе надо уважать и бережно с ним обращаться. Он подошел к ней и тихо сказал:

— Я вам вполне сочувствую. Ваша обязанность, ваш нравственный долг защищать того, кого вы любите, и доказать его невиновность. Но, уверяю вас, не надо торопиться. Пусть лучше думают еще некоторое время, что вы его жертва. Завтра утром я сам дам вам совет, как действовать. А пока идите с сестрой в вашу комнату, соберитесь в дорогу, пересмотрите свои бумаги, чтобы следствие ничего не обнаружило против вас… Доверьтесь мне, право!

Ренин долго говорил еще, и в конце концов ему удалось убедить молодую женщину. Она согласилась ждать.

Расположились в усадьбе на ночь. Провизии было достаточно. Один из полицейских приготовил обед.

Гортензия расположилась в одной комнате со своей сестрой. Морисо и два агента поместились в гостиной. Двое других полицейских остались при раненом.

Ночь прошла спокойно.

Рано утром жандармы, предупрежденные Клемоном, прибыли в усадьбу. Было решено, что Дальбрека отвезут в госпиталь местной тюрьмы. Ренин предложил свой автомобиль, который Клемон подал к дому.

Обе сестры спустились вниз. Роза-Андрэ имела выражение лица человека, готового на все. Гортензия смотрела на нее с некоторым страхом. Ренин казался довольным.

Все было готово. Оставалось только разбудить Дальбрека и его сторожей.

Морисо сам отправился к пленнику. Он мог только удостовериться, что оба полицейских крепко спали, а Дальбрек исчез.

Ни полицейские, ни жандармы этим обстоятельством не смутились. Они были уверены, что раненого с перебитой ногой немедленно найдут. Никого не интересовали подробности этого бегства. Дальбрек, очевидно, спрятался в саду.

Начались поиски. Результаты этих поисков казались настолько очевидными, что Роза-Андрэ направилась к главному инспектору.

— Молчите! — шепнул ей Ренин, наблюдавший за ней.

Она пробормотала:

— Но его найдут… застрелят…

— Его не найдут, — проговорил Ренин.

— Откуда вы знаете?

— Я сам помог ему при помощи своего шофера сбежать. Я подсыпал наркотик в кофе его сторожей; они ничего и не слыхали.

Она с удивлением возразила:

— Но он же ранен… Он умирает…

— Нет.

Гортензия слушала, ничего не понимая, но успокоенная и полная веры в Ренина.

Он продолжал тихим голосом:

— Обещайте мне, что через два месяца, когда он поправится и вы все уладите с правосудием, вы уедете с ним в Америку.

— Обещаю.

— И выйдете за него замуж?

— И это обещаю.

— Тогда идем, но ни одного слова удивления, ни одного жеста. Иначе вы все погубите.

Он позвал Морисо, который начинал впадать в отчаяние, и сказал ему:

— Господин главный инспектор, мы должны отвезти эту даму в Париж, где она будет окружена необходимым уходом. Но будьте уверены, что по поводу этого дела у вас неприятностей не возникнет. Я сегодня же вечером заеду в префектуру, где у меня хорошие связи.

Он дал руку Розе-Андрэ и подвел ее к автомобилю.