– Глеб, а ты служил?

Тот кивнул: служил. Но не дослужил. Думал вообще всю свою жизнь с армией связать, не задалось.

– Я так и поняла: Викентьев о тебе очень уважительно отзывался.

«Еще бы ему не отозваться: сутки его на себе по зеленке пер. К тому же автомат тогда еще капитана Викентьева и свой ПКМ. Думал, сдохну, настолько тяжело было».

Глеб уселся за стол и налил в алюминиевую кружку остывшего чая.

Полина заняла дальние от входа нары, оттуда ее голос и раздавался. Вернее, сам Глеб, осмотрев помещение, именно на них девушке и показал. Последнее место, куда твари, если им суждено в дом ворваться, доберутся. Да и люк на чердак рядом, на всякий случай открытый, хоть и сквозит. Скучно девочке, выспалась, теперь разговорами себя развлекает. Наверстывает все то время, что молчать приходилось, для женщины это трудно.

– А потом что делал? Учился?

Глеб кивнул снова: учился. Но не доучился.

– А уже затем?

Уже затем все и началось, когда для всех сразу жизнь прахом пошла.

– А правду говорят, что у тварей кровь ядовитая? Что если она внутрь человека попадет, то он непременно умрет?

– То, что ядовитая, правда. Насчет остального – как повезет.

Ему не повезло. Умрет он ровно через шестнадцать дней, когда закончатся капсулы. Или чуть позже. Как там красноармеец Сухов говорил: лучше помучиться, чтобы жизнь хорошенько запомнить? И Чужинов невесело усмехнулся.

– Глеб, мне рассказывали, что ты их очень много убил.

– Много, Полина, много. У Семена с Денисом их тоже немало на счету. Так что не волнуйся, все будет хорошо.

Филатов Федор Егорович жил при охотничьей усадьбе постоянно, лишь изредка, раз-другой в месяц, наведываясь к семье. Он даже хозяйство здесь держал: козу, с десяток кур да кудлатого пса Мирона, такого же старого, как и он сам. Усадьба пустовала, это ближе к осени народу здесь прибывало – не протолкнись, все-таки элитные охотничьи угодья.

В тот день у Егорыча серьезно прихватило спину непонятно с чего: и жара стояла, и ничего тяжелого он не поднимал. Дед передвигался, согнувшись пополам, изредка виновато поглядывая на Глеба. Сам же и пригласил, обещая пару клевых мест показать, – и на́ тебе, такая незадача. Чтобы не маяться от безделья, Глеб решил помочь егерю по хозяйству.

Лужок выглядел небольшим, с виду на пару часов работы. Но косарь из Глеба был еще тот, и потому в первый день управиться ему не удалось. На другой с утра все и случилось. Мышцы от бесконечного махания косой накануне болели, и тут не помогли даже регулярные занятия в тренажерном зале. Глеб уже проклял, что взялся за это дело, пожалев, что не вызвался рубить дрова. Там и навыков нужно меньше, да и такое нехитрое занятие развивает удар.

Когда от дома, в котором Егорыч проживал и который называл флигелем, раздался яростный лай Мирона, внезапно перешедший в визг, Глеб обернулся и обомлел.