Но Алисса не разговаривала с ним. Совсем.

Он покинул их дом в Лафайетте после последнего разговора, чтобы дать ей свободное пространство и время. В следующие двенадцать часов она поменяла все замки в доме и ресторане, также как свои домашний и сотовый номера. А в последующую ночь он ждал, притаившись рядом с «Bonheur», пытаясь перехватить ее и проводить домой. Урвать хоть несколько минут с ней наедине, чтобы снова объяснить, как он любит ее, и как сожалеет о случившемся. Вместо этого, Тайлер провожал его жену до машины и, когда они заметили Люка на парковке, приобнял в защитном жесте. Вышибала оттеснил его достаточно, чтобы Алисса успела сбежать. Ублюдок получал деньги, несмотря на то, что у того был неважный удар справа. Но было уже слишком поздно, чтобы обменяться с женой даже парой слов.

Следующим вечером она позвонила ему из ресторана, чтобы снова попросить Люка ее не беспокоить. Прежде чем он успел сказать своей жене о том, как ему жаль и как он любит ее, Алисса повесила трубку. Это было давно, восемь дней назад. За неделю до этого Люк вернулся в Лос-Анджелес и закончил запись шоу, действуя на автопилоте. Он и понятия не имел о том, какими вышли те эпизоды. Без сомнения, его попросят их переснять. А вчера он, наверняка, испортил Дику и Кимбер День Благодарения. У них было так много всего, за что можно быть благодарными, и они устроили праздник, пригласив к себе всю семью Кимбер. Люк пытался затеряться в толпе, но Хантер следил за ним всезнающим взглядом, затем покачал головой и пробормотал:

— Тупой придурок.

Его младший брат — Логан, был с ним согласен.

— Что-нибудь слышно от Алиссы? — Кимбер подошла к нему, смотря с таким сожалением в глазах, что он не мог на нее сердиться.

Она, наверное, считала, что раз Алисса является его женой, то он, к тому моменту, уже должен был признаться ей в своем «состоянии».

— Нет.

— Мне так...

— Я знаю. — Люк больше не мог слушать ее извинения. Это только напоминало ему о том, как он был неправ, и не могло, ни черта, помочь. Люк прижал руки к глазам, тыльной стороной. — Почему я ничему не научился с первого раза? Дик не только мой кузен, но и лучший друг. Я тоже скрывал от него правду. Это чуть не стоило нам дружбы. И я до сих пор, блять, ничему не научился. Я так хотел ее и этого ребенка... — Он вздохнул. — И где я только учился манерам.

— Ты думал, что она тебе лжет… о том, кто отец этого ребенка?

— О, да. И я жалею об этом. Но... черт возьми, минус на минус — не всегда плюс.

— Верно. — Кимбер вздохнула. — И что ты намерен делать? Я еще никогда не видела тебя таким несчастным.

— Осталось еще несколько вещей, способных привести меня в восторг, понимаешь? Я и помыслить не мог, что шоу, которое было моей мечтой год назад, сегодня станет моей реальностью. Это все, для чего я работал, ради чего я часами готовил одно и то же блюдо по десять раз на дню, меняя один единственный ингредиент, чтобы проверить, способен ли улучшить рецепт. Это одна из причин, почему я так гнул спину над собственным имиджем и откладывал наиболее удачные кулинарные книги. Я хотел получить эту возможность, чтобы поделиться с утонченными гурманами своей любовью к сложной южной кухне. (Прим.: имеется ввиду кухня Юга США)

— Я уверена, шоу будет замечательным. Твоя индивидуальность завоюет зрителей. Я просто знаю это.

Он пожал плечами:

— Может быть. Но все дело в том, что я не уверен, что меня это теперь волнует.

Кимбер сжала его ладони:

— Ты просто расстроен. Боже, если бы я только знала заранее, чем все обернется.

— Не вини себя в моем проступке.