Я устремился мимо статуй, чтобы добить оказавшегося столь опасным сказочника, но рейлин вновь встретил лишь камень, а лиловая статуя протянула руку, словно собиралась сотворить чары.

Смена формы. Уклонение. Боги, как я устал. Есть еще один способ прекратить дальнейший захват под контроль статуй. В левой руке зажглись мраком ягоды темновника. Если ты не видишь цель, как ты в нее попадешь, человек? Надеюсь, у него нет синестезии, чтобы послать силу цвета, не видя цель.

Следующее заклинание навык не опознал, но выглядело это словно небольшая ветряная буря, недостаточно сильная, чтобы сбросить кого-то с моста, но заставившая ненадолго приостановить бой. Разбросанные ягоды темноцвета закружились в воздухе, перекрывая обзор.

Одежды ненастоящего лиса стали алыми, как и горевшие этим цветом волосы. Глаза же по-прежнему горели неестественной светлой зеленью, казавшейся предвестником гибели. На руках выросли лисьи когти. У его ног, словно цепные псы, кружили и изгибались дугообразные молнии, теперь приобретшие красные оттенки. Наэлектризованная до предела одежда стремилась подняться не смотря на весь ее вес.

Я ожидал, что он разразится серией новых заклятий, раз уж зелье поглощения магии больше над ним не властно. Но вместо этого он вдруг наклонился и поднял за волосы мертвого лекаря с пробитой насквозь грудной клеткой. Перед Алькором появилось марево портала запретных цветов, и он швырнул туда сначала тело целителя, а затем шагая и сам.

Устремившись вперед, я швырнул рейлин, надеясь замедлить врага, не позволив ему так просто уйти, но посланник уже успел вернуть себе после поглощающей ману дымки охрану ветра, и китаровый диск пролетел у него над головой, вместо того, чтобы исследовать позвонки его шеи.

Следом за ним вынырнул и Андрей. Как и прежде он появился из ниоткуда, и на руках у него обнаружилась Улинрай. Зелье лечения местами сняло следы щелочных ожогов, но не везде и не до конца.

А следом за исчезнувшей фигурой сказочника с совой, алый портал схлопнулся.

От усталости и полного истощения я повалился на колени. Холодный мрамор моста. Боги, как я хотел бы сейчас здесь растянуться. Я не могу даже толком мыслить и чувствовать. Но это еще не конец. Враг ушел, но обезумевший ворон вот-вот закончит играться с останками темного эльфа.

Сменив форму я в два прыжка добрался до валявшейся на земле Рин. К счастью, она все еще была жива, иначе на нашем походе можно было бы ставить крест. Ворону вполне хватит сил разделаться со мной и разбиравшимся с собственными ранениями с помощью трофейных крысиных зелий Матиасом.

Я влил в горло архонки фиал зелья, затем аккуратно срезал рейлин наконечник, быстрым движением вырвал арбалетный болт, сразу же заливая в рану зелье регенерации.

Девушка застонала, затем начала что-то мычать, и мне пришлось ее как следует встряхнуть:

- С тобой все будет хорошо. Наложи печать на Сайриса. Срочно! Он нас сожрет, если ничего не сделать! Потом спи. Я даже вынесу тебя с моста. Только примени эту грешную печать!

К концу этой тирады измученная архонка что-то пробубнила под нос, указывая ладонью в сторону друга. Огромный полуворон проклятой стихии принялся постепенно замедляться и съеживаться. Медленно, но кажется, сработало.

Великие забытые боги, как сильно же я устал.

24. Последствия.

Как себя чувствовал бы тари, окажись он на моем месте? Наверное, рыдал бы сейчас, оплакивая жизни мертвых кристаллидов. А аму? Волк наверняка был бы рад – славная драка и победа с сильным противником.

Но я был сиин. И я чувствовал опустошение. Прямо у меня под ногами валялось изломанное тело охотника на нечисть. Медведи и впрямь давно вымерли, Заран был полукровкой. В какой-то степени, как и я, хотя за столько поколений я едва ли так уж сильно отличаюсь от остальных сиин.