Бросив ветку на дно оврага, Львиносвет сунул ее одним концом в воду и поманил хвостом сестру.

—  Хватайся за другой конец, — приказал он. — Держись зубами и когтями, и ни за что не выпу­скай!

Остролистая повиновалась. Львиносвет и Орешница уселись рядом с ней и тоже схватились за палку, пытаясь удержать ее на прыгающих вол­нах. Вскоре они были мокрыми до костей, а пен­ная вода с шипением кипела под их лапами.

«Долго мы так не продержимся. Нас всех унесет в воду, вот и все».

Сощурив глаза, Львиносвет всмотрелся в бур­ную воду, и увидел троих своих товарищей, кото­рых относило волной к берегу. Короткий зимний день догорал, и солнце уже опускалось за край алеющей воды, так что казалось, будто трое котов барахтаются в море свежепролитой крови.

Волны несли котов к берегу! Бурый первый очу­тился рядом и уцепился лапой за конец палки.

—  Хватайся! — закричал он Березовику

Но молодой воин, казалось, был парализован ужасом. Глаза его были пусты, но когда Ежевика отпустил его загривок, он тут же ухватился за пал­ку и пополз к берегу, лихорадочно перебирая ла­пами. Вскоре он уже без сил рухнул на каменистое дно оврага. Отпустив палку, Львиносвет бросился к Березовику, схватил его зубами за шкирку и от­волок обмякшее тело подальше от края моря.

Целые ручьи стекали с шерсти Березовика, а потом его вырвало целым фонтаном воды.

Бурый тоже выбрался на берег и отряхнул шерсть.

—  Ежевика! — закричал он, не сводя глаз с бу­шующей воды. — Ты где?

Львиносвет похолодел от ужаса. Волны одна за другой накатывали на берег, но среди них больше не было видно глашатая!

«Этого не может быть. Он не мог утонуть. Он не мог, не мог… Как же мы все будем без него?»

Внезапно он заметил темную голову глашатая в нескольких лисьих хвостах от конца ветки. Еже­вика пытался подплыть к ней, но его сносило в сторону, и Львиносвет ясно видел, как тают силы глашатая.

Орешница и Остролистая из последних сил вце­пились в ветку; волны обдавали их с головой, вот уже черный хвост Остролистой поплыл по воде…

—  Отойдите назад, только ветку не выпускай­те! — приказал им Львиносвет. Сердце у него би­лось почти так же сильно, как волны о берег. — Сюда, Ежевика! Сюда!

Казалось, его слова придали глашатаю сил. Ста­раясь удержаться на поверхности, он расслабился, лег на волну, и та вынесла его прямо к ветке. Вцепившись в нее когтями, Ежевика подтянулся и выбрался на берег до того, как следующая волна попыталась утащить его обратно.

—  Лисий помет! — процедил он, стоя по брюхо в воде. — Я уж приготовился отправиться в Звездное племя.

Коты попятились прочь от голодных волн, толь­ко что потерявших свою добычу.

Взбежав по камням, Ежевика подошел к Березо­вику, который все еще неподвижно лежал на кам­нях. Глаза молодого кота были закрыты, и лишь колышущаяся грудь говорила о том, что он жив.

—  Березовик? — дотронулся до него Ежевика.

Молодой воитель открыл глаза и судорожно вздохнул.

—  Я чуть не утонул… — прошептал он. — Если бы не ты… и не Бурый, то не видать мне больше Белолапы… и котят.

—  Все хорошо, что хорошо кончается, — сипло ответил Ежевика. — Пора идти.

Глашатай безжалостно гнал котов вверх, и позволил им остановиться на отдых только тогда, когда они очутились на безопасной вершине утеса.

Спрятавшись от ветра, путешественники пова­лились на землю и долго лежали, прислушиваясь к рокоту бьющихся о скалы волн.