Но самому себе объяснений бы дать не смог. Спонтанное желание, так бы он охарактеризовал это для себя. Или, например, по дочери единственной соскучился. Кстати, узнав, что он вместе с императрицей летит в Москву, она пожелала встретиться немедленно. И голос её при этом звучал весьма обеспокоенно.

«Лишь бы не снова бесконтрольные выплески, — думал монарх. — Она была так счастлива, когда решила, что избавилась от них».

Он захотел встретиться с дочерью сразу, не отдыхая с дороги, думая, что она поделиться с ним теми мыслями, что её гнетут. Но Варвара почему-то заговорила на совсем другие темы. На такие, что откровенно не нравились отцу-императору, вызывая у него беспокойство.

— Отец, — проговорила она сразу после приветствий, — скажи, пожалуйста, насколько можно доверять нашей службе безопасности?

Вопрос насторожил монарха, как и место, выбранное принцессой для разговоров. Обычно в этой комнате проводили переговоры, с которых не могло быть утечек. А перед этим она попросила отослать всех безопасников, сопровождавших императора. Он мог бы сказать, что их точно не подслушивают, если только их встречей не заинтересовался какой-нибудь менталист.

— Насколько это возможно, — Ярослав Иванович пожал плечами. — А к чему такой вопрос?

— К тому, что ты почему-то перестал довольствоваться обычными безопасниками и теперь всюду приглашаешь бывшего начальника. Может быть, они недостаточно хороши для моей защиты?

— Да нет, с нашей безопасностью всё в порядке, — проговорил император. — Просто Виталий Кириллович — необычайно сильный и столь же порядочный человек. Ему я могу доверить всё, что угодно. Даже свою жизнь.

— И мою? — уточнила Варвара.

— Дочь, ты, считай, на его руках выросла. Он тебе ещё в самом детстве щиты ментальные ставил, чтобы через тебя никто на меня воздействовать не смог, — император говорил так, словно рекламировал премиальный автомобиль.

— Помогло? — усмехнулась принцесса.

— А-а, — махнул рукой Ярослав Иванович. — У тебя как бесконтрольные выбросы начались, так ты их все пожгла. Но Виталий Кириллович всегда приглядывал за тобой, чтобы чего-нибудь нехорошего не вышло. А почему ты о нём спрашиваешь?

— Просто хочу понять, почему он опять при дворе, хотя, казалось бы, ушёл на покой и должен наслаждаться пенсионными радостями. По миру там путешествовать, с другими стариками в покер играть.

— Он — слишком ценный ресурс, — ответил на это монарх. — За все годы службы — ни единой осечки. Всегда всё делал по высшему разряду.

— Ни единой осечки? — голос принцессы переполнял сарказм. — То есть моё сальто с лошади в обрыв на охоте осечкой не считается? То, что ко мне смог подобраться маньяк, увешанный артефактами, как новогодняя ёлка, тоже?

— Ну, деточка, — ответил на это император. — Всё предусмотреть невозможно. И потом, Скуратов же тебя спас! А он — подручный Разумовского.

— Папа, ты, кажется, что-то забыл! Меня спас не Скуратов, а Державин, — приподняв бровь заявила принцесса.

Императору пришлось немного напрячься, чтобы понять о чём она говорит.